Зомбосвят
Шрифт:
Павлу доводилось слышать о том, что молния, якобы, не бьет дважды в одно и то же место. На его взгляд, это утверждение относилось к разряду дремучих суеверий, вроде поверья, что от жаб бывают бородавки, а перебежавшие дорогу коты определенной окраски предвещают неминуемые беды. С чего бы молнии не бить дважды, а то и трижды в самую высокую точку во всей округе? А уж если на эту точку взгромоздить металлическую конструкцию, вроде каркаса зомбосвята, то рассчитывать на иной исход и не приходилось.
И молния ударила. Огромный, пылающий белизной, столб света и огня рухнул с небес прямо на злобную потустороннюю тварь. Павел лишь чудом успел вовремя заслонить глаза рукой и сберечь себе зрение. Он услышал страшный крик чудовища, в котором больше не
После очередного страшного раската грома, сотрясшего небо, на землю упали первые капли дождя. Тот вскоре превратился в настоящий ливень. Павел скорчился на земле, закрыв руками голову. Дождь хлестал его тело, под ним быстро образовалась глубокая лужа. А затем, когда дело грозило обернуться всемирным потопом, катаклизм исчерпал себя. Ливень стремительно прекратился, ветер стих. Когда Павел сел и поднял голову, он увидел хлынувший из возникшего в тучах просвета яркий луч солнечного света.
Буря закончилась.
Глава 30
Мокрый, грязный и измученный Павел кое-как поднялся с земли. Стоило перенести вес тела на травмированную ногу, как он, охнув, едва не упал обратно. Прихрамывая, он медленно и с опаской приблизился к гранитному валуну. Пальцы сами собой сомкнулись на рукояти пистолета. Умом Павел понимал, что никакие пули не убьют демона, или кем там являлся по паспорту зомбосвят, но все же оружие придавало ему уверенности в себе.
Подойдя ближе, он взглянул на то, что осталось от несостоявшегося спасителя мира после прямого попадания в него молнии. Осталось немного. Металлический каркас, заменявший монстру скелет, оплавился до такой степени, что его элементы потеряли изначальную форму, деформировались и перекрутились под разными углами. Плоть чудовища выгорела почти полностью, а ее остатки превратились в черную, прикипевшую к камню, массу, напоминающую смешанную с грязью смолу. От головы осталась небольшая, в кулак величиной, обугленная кочерыжка.
Павел некоторое время стоял столбом, боясь не то что пошевелиться, но и вдохнуть полной грудью, и со страхом взирал на останки зомбосвята. Его не оставляло ощущение, что монстр вовсе не умер, что он просто затаился и выжидает удобной минуты. И стоит подойти к нему ближе, как эта жуткая тварь оживет, восстанет из праха в своем прежнем виде, чтобы затем броситься на свою жертву и сожрать ее кишки.
Затем, набравшись храбрости, Павел наклонился, подобрал с земли ветку, принесенную сюда отгремевшим ураганом, и, шагнув к камню, ткнул ею останки зомбосвята. Ткнул легонько, и тут же отпрянул, недоверчиво глядя на черную кучку сгоревшего мяса. Но останки не проявили никакой активности. Ободрившись, Павел еще несколько раз повторил процедуру, тыча палкой в зомбосвята и даже находя в этом некое странное удовольствие.
— Сдох, что ли? — произнес Павел вслух.
Было похоже на то, что зомбосвят отмучился, но Павлу, для успокоения совести, захотелось расправиться с чудовищем наверняка. Факты однозначно указывали на то, что монстр, как и обычные зомби, восприимчив к огню. Это навело Павла на мысль о стоящих у подножия холма бензовозах. Несмотря на скверное самочувствие, он решил заставить себя довести дело до конца. Павел понимал, что никогда не сможет чувствовать себя в безопасности, пока останется хотя бы крошечный шанс того, что зомбосвят может возродиться заново. Неважно, что прямо сейчас эта тварь выглядит бесповоротно мертвой. Зомби не люди, и к ним не подходит общепринятое понятие жизни. Чего доброго полежит себе, отдохнет, а затем возьмет да и воскреснет.
Пошатываясь и оступаясь, Павел стал осторожно спускаться по крутому, ставшему скользким после дождя, склону холма. Он видел автомобили и окаймленную кустарником площадку старинного фундамента. А еще Павел различал разбросанные по фундаменту бесформенные лохмотья, с содроганием понимая, что наблюдет останки всего отряда крестоносцев. Где-то там, выпотрошенный заживо, валялся его друг Костя. Там же лежала бездыханная Вика. Проклятый монстр истребил всех. Павел ощутил чувство, что преследовало его в первые месяцы после зомби-апокалипсиса. Чувство безысходного одиночества. Вновь все, кого он знал, были мертвы. Вновь он остался один на один с кишащим монстрами миром. Была еще, правда, Цитадель, но в ней у Павла не осталось ничего, к чему бы он желал вернуться. Да и примут ли его обратно с пустыми руками? Ведь княжеский коньяк он так и не нашел, и вряд ли когда-нибудь найдет. Да и заниматься поиском этого пойла ему совершенно расхотелось. Если тамошнему самодуру так уж приспичило отведать этот напиток, пусть оторвет задницу от трона и ищет его сам.
Когда Павел спустился с холма, то один лишь брошенный на останки крестоносцев взгляд заставил его сложиться пополам в неудержимом приступе рвоты. Всякого он успел насмотреться за полтора года своей жизни в условиях зомби-апокалипсиса, но вид разорванных на куски человеческих тел все еще оставался тем зрелищем, к которому, будучи нормальным и в своем уме, нельзя привыкнуть никогда.
Стараясь не смотреть в сторону церковного фундамента, ставшего местом обряда кровавого жертвоприношения, Павел, хромая, побрел к автомобилям.
Все, чего ему хотелось в настоящий момент, это поскорее разобраться с останками зомбосвята, устроив тем контрольную термическую обработку, а затем навсегда убраться из этого места. Конечно, по-хорошему, следовало бы похоронить бывших соратников, но Павел трезво оценивал свои силы и понимал, что едва ли справиться с этой задачей. Он едва держался на ногах от усталости и пережитого страха. Он твердо решил придать земле только Костю. Как бы скверно он себя ни чувствовал, он просто не мог бросить своего единственного друга гнить на земле, словно какую-то падаль. Вику, пожалуй, тоже стоило похоронить. Уж на две могилы его как-нибудь хватит. А остальные пусть не обижаются, но разлагаться им предстоит на свежем воздухе. Тем более что некоторые так и вовсе не заслуживали посмертных почестей. Тот же отец Серафим, к примеру. У Павла невольно сжались кулаки, едва он вспомнил этого одержимого верой мракобеса. Нашествие демонов, святые мощи… Сам на этой почве помешался и других задурил. Может быть, он и хотел, как лучше. Наверняка хотел. Да только получилось у него не очень. И ладно бы отмучился только сам. Нет же, он всех под монастырь подвел.
Добравшись до автомобилей, Павел выяснил, что транспорт почти не пострадал от урагана. Разве что у одного внедорожника было разбито лобовое стекло, в которое, подобно гарпуну, влетела большая ветка. Вся остальная техника была в порядке. И это радовало. Не окажись под рукой транспорта, Павел, пожалуй, не сумел бы выбраться пешком из здешних дебрей, особенно с его поврежденной лодыжкой.
Он доковылял до бензовоза, взял из кабины пластиковую канистру, после чего присел у колеса и немного передохнул. Чувствовал он себя отвратительно. Голова непрерывно кружилась, мир перед глазами то и дело расплывался, превращаясь в кашу из хаотично смешанных цветов, среди которых преобладали голубой и зеленый. Его одолевало желание прилечь и отдохнуть. Долгий крепкий сон обязательно пошел бы ему на пользу. Но Павел не мог позволить себе поддаться слабости. Никакого отдыха, пока он не убедится в том, что с зомбосвятом покончено навсегда. Хоть на карачках, но надо ползти.