Зона 2018
Шрифт:
Милютин шел по открытому полю, и внезапно ощутил такой приступ одиночества и страха, что так и замер на месте. Он не мог сделать больше ни одного шага, его волю сковало самое предательское что может быть, - страх. Ему казалось что детектор врет, что на самом деле он окружен аномалиями и стоит только ступить шаг, - и тебя разорвет на части… И мутанты, они были повсюду. Стоило только подумать о кровососах с их мимикрией, как казалось что ты окружен этими уродливыми созданиями, и они только и ждут того момента чтобы впиться тебе в шею своими щупальцами.
Он сорвал с плеча автомат и стал кружась на месте посылать пули в пространство. Напряженная до предела психика искажала реальность и на каждом шагу ему мерещилось дрожание воздуха, будто марево в жаркий день над асфальтом. И это марево казалось ему хаотичными перебежками кровососов.
Бежать, бежать куда ни будь, лишь бы двигаться! По подальше от этого страшного поля, от этой высокой травы и открытой территории, думал он. Но как бежать если ты окружен аномалиями?!
Ничего более ужасного в своей жизни он не испытывал. Хотелось бежать сломя голову, и при этом же хотелось сесть, обхватить голову руками как Платонов и сидеть, сидеть долго, сидеть вечно, наблюдая за сменой дня и ночи…
Каждый сантиметр земли под ногами зрительно исказился от чудовищной порции адреналина в крови, каждый квадратный сантиметр окружающего капитана пространства было смертельно опасно и нереально страшным, даже ужасным. Тогда он не в силах больше вытерпеть ужаса пересилив себя малодушно шагнул в аномалию…
Но ничего не произошло, потому что вокруг не было аномалий, и вдруг Милютин осознал что когда двигаешься становиться не так страшно и начинаешь трезво смотреть на вещи. Он оглянулся по сторонам. Все тот же летний украинский пейзаж, - далеко слева было полотно дороги в коридоре из высоких тополей, справа и впереди поле постепенно опускалось вниз и так же плавно поднималось, и на горизонте виднелся то ли лес, то ли просто посадки из акаций, тогда он сверился с картой и убедился что там целый ряд различных деревень, а значит есть где скрыться и подождать пока за ним прилетит вертолет.
По пути в деревню он частично мог преодолеть страх, но когда вдалеке справа он увидел двух громадных кабанов, то не вытерпел ужаса и стал обстреливать из подствольного гранатомета, хотя сами мутанты и не думали нападать.
Первая граната попала одному из кабанов в бок, оставив в его теле огромную дыру и кабан издох, второго же просто оглушило, и он обезумев от злости и боли бросился к человеку.
Руки предательски дрожали и он ни как не мог засунуть гранату, на конец ему это удалось и он выстрелив, затем еще раз, перебив ему ногу и покрыв шкуру сетью осколочных ранений, после чего сам обезумев от страха добил мутанта из автомата…
…Когда капитан пошел по улице такой желанной деревни, большинство волос на его голове были седыми от пережитого внутреннего, психического ужаса. Он шел в высоком коридоре деревьев, травы и бурьяна, которые почти полностью скрывали ворота и сами дома. Он все шел не зная в какой дом ему зайти, и на конец что-то внутри него приказало ему идти еще дальше, и он повиновался этому внутреннему голосу уже зная в какой дом он зайдет.
Было жарко, даже душно, и от сплошной стены травы по бокам дороги исходил свежий запах полыни и обычной травы, где-то высоко над головой щебетала совсем по мирному птица, и не ворона, а вполне обычная, пот катился по лбу капитана и попадал в глаза, и мошкара привлеченная запахом разгоряченного людского тела не давала прохода, и не хуже пота забивала глаза. Он отмахнулся от нее рукой и чтобы хоть как-то отвлечься от страшный мыслей, стал смотреть по сторонам. На фасаде одного дома, а точнее сразу на крыльце, чуть выше двери он различили растрескавшиеся цифры «1956», и с удивление, с удивлением граничащим с неверием самого неисправимого скептика подумал о том, что здесь когда то жили люди…
На когда-то зеленых воротах следующего дома он увидел застекленный почтовый ящик и даже кажется в нем была какая-то бумага, а чуть выше в из металлических колец был изображен основной символ олимпиады…
Внутреннее чутье звало капитана еще дальше, на середину деревни, и за эти часы полностью поверив в таинственную суть Зоны он верил всем своим чувствам и интуиции, по этому когда он проходил мимо одного дома, то его как будто ударило током, и он понял, что шел суда самого начала.
Металлическая, тяжелая калитка не поддалась с первого раза, и он обмирая сильно ударил в нее всем телом и дверь отворилась. Двор был не лучше и не хуже чем все остальные, - такой же заросший. По этому он с трудом пробрался сквозь заросли из молодых деревьев и остановился на бетонном крыльце и осмотрелся по сторонам. Все тоже море зелени, все тоже яркое летнее солнце, все та же мертвая, страшная тишина и писк мошкары во влажном воздухе. Дверь к удивлению капитана оказалась открытой и он вошел в темную и мрачную прихожую, обмирая и с уже почти привычным ужасом думал что вот-вот какая ни будь тварь ухватит его за спину и вытащит на ружу, по этому он весь в поту и истеричным криком захлопнул дверь и прижался к ней всем телом, так и стоял, пока глаза не привыкли к полу мраку и он не увидел массивный запор.
Немного успокоившись он закурил и прошел в комнату. Ему открылась небольшое помещение с печкой обложенной белым кафелем с изображением цветов в вазе, одинокий сервант и когда-то современный стол из белых досок. Над дверями в другую комнату он увидел темный портрет Ленина.
Все смежные двери были закрыты, и он отворив одну прошел а залу. Коричневый крагис сохранился хорошо, как и диван с кроватью, и ничего кроме их и небольшой тумбочки в комнате ничего не было. Окна были закрыты грязными желтыми шторами. Для брошенного жилища Второй Чернобыльской Аварии этот дом выглядел слишком пустым и безжизненным.
Милютин присел на диван и чтобы было не так страшно освободил окна от штор, и в комнату ворвались лучи солнца и пыль закружила свой извечный хоровод.
Пружины под ним жалобно скрипнули, и капитан испугался этого звука словно выстрела, и тут же со страхом задернул шторы и сел под окном сжимая автомат.
Он сидел так долго, наблюдая как дверь вдруг сама собой закрылась, и ему стоило больших усилий осознать что это было обычное физическое явление и дверь закрывалась не сразу а постепенно, - то что она затворилась сама собой и очень быстро ему опять же показалось из-за прогрессирующего, тяжкого психического расстройства.
Прошло минут двадцать, и он решился сесть за стол в другой комнате и слегка перекусить.
Он вошел в полутемную комнату и вдруг реши осмотреть сервант на предмет украшений, - то что они там будут это конечно маловероятно, но все может быть…
Он открыл нижние створки и увидел кроме старого разбитого сервиза какие-то бумаги и фотографии. Запечатленные события чей-то чужой жизни его мало интересовали, но все же он ради интереса взял в руки и увидел молодого смеющегося парня, в черной футболке, камуфляжных штанах и берцах. Он стоял возле мотоцикла и улыбался, - улыбался странно и во всем его облике было что-то не от мира всего, а в пейзаже за его спиной он с трудом узнал ту грунтовую дорогу вдоль очень длинного и глубокого оврага, по которой и добирался суда сам. Он хотел отбросить ее в строну, но что то его удержало от этого поступка. Чем дольше капитан на нее смотрел, тем сильнее его душа и разум наполнялся страхом, и он вдруг понял, нет, даже не понял, а почувствовал нутром что на фотографии изображен Курт. Да, это он, и здесь он на много моложе, на фотографии лет семнадцать-восемнадцать, а и мотоцикл именно тот, что остался рядом с его трупом, только здесь двигатель его обычной формы и естественно, бензиновый.
Это его дом, это его дом! С уже не ужасом, а агонией думал капитан. Он не признал его сразу по той причине, что на фотографии сталкер улыбался, и улыбался естественно, весь его облик не выражал какой-либо угрозы или злости как сейчас, тогда он не чурался людей и мог с ними общаться, даже наверняка имел друзей. Но уже тогда в нем проглядывалась усталость что ли, усталость старого человека от людей, человека который уже подумывает о том, чтобы отдохнуть от них, уйти. Но не на всегда, а всего лишь временно…