Зона для Сёмы–Поинта
Шрифт:
В первый раз они устроились в дальнем уголке второго яруса, воспользовавшись тем, что остальные увлеклись приготовлением чифиря.
Автор считает приготовление чифиря самым настоящим священнодействием для зэков и столь занимательным, что пришел к выводу о необходимости рассказать об этом своему Читателю.
На вопрос, что нужно иметь в наличии для того, чтобы заварить чай, ответит любой, даже самый маленький ребенок. Нужна емкость, где можно будет вскипятить воду и заварить чай, также вода и, самое главное, непосредственно чай, то есть заварка. Наливай в емкость воду, ставь емкость на плиту, доведи воду
А как это можно заварить чай в дороге, причем зэку, который не имеет при себе нагревательных приборов, не имеет достойной емкости, испытывает трудности даже с водой?
Тут-то и подключается русская смекалка. Для емкости используют алюминиевую кружку или миску, в которую постепенно собирается вода, которую отрывают от себя все участники процесса. Итак, заварка есть, емкость есть, вода есть. Остается решить, как довести воду до кипения? Для этого, как минимум, нужен огонь. Если есть спички или зажигалка — уже пол–дела. У попутчиков нашего героя были спички, и даже зажигалка, свистнутая Семой–Пойнтом у сержанта. Остается разжиться «дровами», на которых и можно будет вскипятить воду.
В качестве «дров», в таких экстремальных ситуациях, как камера или вагон, используется любая материя, желательно плотная: чем плотнее материя, тем больше уверенности, что огня окажется достаточно, чтобы вода закипела.
И вот, представьте реальную ситуацию в вагоне. Разводить огонь запрещено категорически: за нарушение последует наказание, а главное, менты все реквизируют. И это самое страшное наказание!
Второй ярус — очень удачное место для приготовления чифиря. Во–первых, высоковато, и ментам, чтобы рассмотреть, что там происходит, нужно приподниматься на цыпочки. Во–вторых, на втором ярусе такая скученность зэков, что среди их тел легче укрыть от глаз ментов огонь.
И вот все готово: вода налита, порция заварки приготовлена и в любой момент может быть брошена в кипяток. Из одежды, которую кто-то из участников выделил на «дрова», нарывают широкие полоски материи. Материалом могут служить и пиджак, и куртка, и штаны, а порой и дорогое пальто. Свертывают эти полоски в жгуты, и один зэк, обмотав руку, чтобы не обжечься, держит кружку за ручку, а другой зэк поджигает жгут и держит огонь точно под дном кружки. Догорает один жгут, поджигается другой, и так до тех пор, пока вода не закипает.
Здесь важно, чтобы «дровами» занимался зэк с опытом. Огонь не должен коптить, должен быть прямым, а пламя должно быть ярким, белым и ровным. А когда вода закипит, зэк, занимающийся огнем, должен ловко затушить его, чтобы материя не затлела, не пошел дым, а значит, и запах, который сразу привлек бы внимание ментов.
Потом засыпается заварка, закрывается сверху чем-нибудь плотным, и все ждут, пока заварка не заварится до чифиря. Настоящий чифирь, когда пятидесятиграммовая пачка чая засыпается на пол–литра воды.
Когда чифирь хорошо заварится, его размешивают, чтобы опустить нифиля, то есть чаинки, на дно, и приступают к употреблению. На московской земле каждый зэк, участвующий в питии чифиря, делает по три глотка и передает кружку по кругу, в других регионах по два глотка.
Пока все попутчики занимались чифирем, Семе–Пойнту и Семеону удалось спокойно пообщаться.
— Я очень рад тому, Сема, что именно мне Саня Омский доверил
— Я тоже рад нашему знакомству и надеюсь, что о своих добрых словах тебе не придется когда-либо пожалеть! — также шепотом заверил его Сема-Поинт, после чего спросил: — Мне передали, что мы должны были встретиться при переводе из одной камеры в другую: какую информацию ты должен был мне передать?
— Все, что я должен был тебе сказать, это описать внешность человека, к которому ты можешь обратиться за помощью в зоне в самую трудную минуту. И назвать его имя и пароль, с помощью которого ты и сможешь заговорить с ним. По паролю он сразу поймет, что ты от Сани Омского, и будет верить тебе, как самому себе. Когда наша вторая встреча не состоялась, Саня Омский, на всякий случай, продублировал эту информацию и затарил ее в вещах, которые тебе передали перед этапом. Там текст хоть и зашифрован, но Серега Младой заверил, что ты легко его расшифруешь, но если ты хочешь, я сейчас опишу и его внешность, и скажу его имя, и назову пароль?
— Не стоит, — возразил Сема–Поинт и заверил: — Сам расшифрую!
— Как скажешь, — согласно кивнул Семеон.
После этого они договорились, что общаться будут как можно меньше и только в силу необходимости, чтобы поддержать версию о том, что он — Сема–Поинт, а тот, в свою очередь, является Семеоном…
Во второй раз они уединились следующей ночью, когда остальные попутчики крепко уснули.
Тихим шепотом Семеон сообщил:
— Есть одна тема, которую мне хочется с тобой перетереть!
— Я готов! — отозвался Сема–Поинт.
— Я многое слышал о тебе от Сереги Младого и от Сани Омского, но мне хочется услышать от тебя некоторые подробности того, что происходило в СИЗО? Говорят, ты и в пресс–хате побывал, и веселых мальчиков к тебе подсылали, и к убийцам тебя подсаживали…
—Было и такое, — кивнул Сема–Поинт. — Что тебя конкретно интересует?
— Именно конкретные вещи меня и интересуют! — подхватил Семеон. — Мне не хочется проколоться на мелочах: вдруг кто-то захочет поинтересоваться, к примеру, фамилиями тех, кого ты согнул в тех камерах?
— Надеюсь, что память у тебя хорошая, — улыбнулся Сема–Поинт.
— До сих пор не жаловался!
— Тогда слушай…
И Сема–Поинт очень подробно, с именами и фамилиями, рассказал едва ли не о каждом дне своего нахождения в СИЗО во время следствия…
Глава 19
МАЙОР БАРИНОВ
После разговора со своим приятелем Будаловым, майор Баринов понял, что он с ним столь пл отно повязан, что его робкая попытка самоустраниться была расценена даже им самим, лишь как акт отчаяния. Эта попытка, а он был в этом твердо уверен, ни к чему не могла привести.