Зона для Сёмы–Поинта
Шрифт:
Ни для кого не секрет, что криминальное сообщество «подогревает» своих собратьев в крытых тюрьмах, из уважения к их криминальным заслугам, гораздо лучше, чем на других режимах, а потому те, в свою очередь, иногда делятся со своими собратьями из других режимов и чаще всего со строгого. С общим либо усиленным режимами почти не делятся: за редким исключением и то во время совместного этапа.
Довольно часто выражение «подогнали грев с крытки» используется зэками с иронией и сарказмом.
—
— Поделишься! — не отвечая, нагло бросил Сохатый.
— Если продуктами или сигаретами — не вопрос, — согласно кивнул он.
— Ништяк! — довольный сокамерник, плотоядно уставившись на баул, в предвкушении радостно потер ладошками и даже сглотнул слюну.
Он хотел было уже броситься вслед за счастливчиком, но Сема–Поинт охладил его пыл:
— Не гони лошадей, земляк, дай сначала самому разобраться что, почем и откуда! — остановил он.
— Не тяни только! — казалось, Сохатый уже считал посылку едва ли не своей собственностью.
Парень вернулся к своей шконке, но ложиться не стал, продолжая внимательно наблюдать за Семой-Поинтом. Увлекся настолько, что даже не замечал недовольных взглядов, которые бросал на него один из бывалых сокамерников.
Сема–Поинт расстегнул молнию баула, сшитого из плотной матерчатой ткани, и сразу увидел «ма- ляву», лежащую сверху вещей.
Записка действительно была от Сереги Младого:
«Привет, землячок! Сегодня тебя отправят по этапу, и нам захотелось подогреть тебя на прощанье. Насколько нам известно, тебя взяли пустым, а подогнать грев некому. А на зоне все так дорого стоит…
Эти тряпки помогут тебе на первых порах, а потом и вовсе у тебя будет все в шоколаде. Постарайся их оставить себе, не дари никому: самому пригодится на черный день!
Удачи тебе и всех самых наилучших пожеланий от всех нас.
С уважением С. М.»
Сема–Поинт достал спички и тут же сжег «маляву»: слишком уж откровенной она была. Даже не посвященного человека могла натолкнуть на размышления и заинтересовать своими откровенными подсказками.
Интересно, прапорщик заглянул в нее? Вряд ли: после тех трагических событий, когда исчез прапорщик Федор, подставивший Серегу Младого, менты немного поутихли, стали осторожнее, не рискуют понапрасну.
Что имел в виду Серега Младой, написав: «Постарайся их (наверное, имеются в виду присланные вещи) оставить себе: самому пригодится!»? Не «пригодятся, а пригодится», причем «…на черный день!»
Собственно говоря, не такой уж это и бином Ньютона: скорее всего, речь идет о чем-то затаренном в самих вещах: наверняка в них есть тайник или тайники. Ладно, потом, когда припрет всерьез, он и пороется!
Продолжая размышлять, Сема–Поинт принялся доставать из баула подарки Сереги Младого.
Во–первых, новый милюстиновый
Автор поясняет, чтобы Читателю было понятно: этот «вольный» костюм тоже являлся рабочим, но те, что выдавались в тюрьме и на зоне, то есть от Хозяина, были сшиты из самого дешевого материала серого мышиного цвета, который постоянно мялся и настолько был непрочным, что уже через месяц превращался в самую настоящую тряпку.
Если Читатель бывал на стройке, на заводе или фабрике, то наверняка обратил внимание на то, во что, обычно, одет мастер или прораб этой стройки, завода или фабрики: в черный костюм–робу из плотного материала.
Именно такой костюм и прислал Серега Младой. Но это было не все. Кроме этого костюма, в бауле находилась новая цигейковая шапка черного цвета, коричневые шерстяные носки, меховые черные кожаные перчатки, яловые сапоги и запечатанный блок сигарет с фильтрами «Ява», что уже, в те времена, само по себе являлись роскошью. Обычно зэки курили простенькие, самые дешевые, сигареты без фильтра: «Прима», «Север», «Дукат», а то и кубинские сигареты — крепкие и вонючие.
Автор честно признается, что уже и не помнит названия этих кубинских сигарет, но их было два.
Однако Автор хорошо помнит байку, пущенную в народ сидельцами–шутниками, о том, как производились кубинские сигареты.
Сначала из листьев табака, в ручную, скручивались сигары. Во время их изготовления на пол с листьев табака, осыпались крошки, и в конце каждой смены рабочие подметали пол на фабрике и этим мусором набивали сигареты, которые и драли горло согражданам стран социализма.
Неугомонный Сохатый, внимательно наблюдавший за изучением Семой–Пойнтом содержимого баула, даже рот раскрыл от изумления:
— Ничего себе, грев! — заметил он. — Так может только мамка родная заботиться о своем дитятке.
— Как видишь, ничего съестного в дачке нет, — спокойно констатировал Сема–Поинт.
— Может, поделишься этим богатством? — никак не унимался парень.
— А может, Сохатый, тебе и ключи от квартиры, где деньги лежат еще отдать? — усмехнулся Сема- Поинт.
— А чего это ты борзеешь? — стал заводить сам себя этот парень. — Забыл, что в тюрьме делиться нужно!
— А ты что, сват мне, а может, братом приходишься, да я не знаю? С какой стати я должен с тобой делиться? — как можно спокойнее ответил Сема–Поинт.
— Не умеешь, научим, не хочешь, заставим! — угрожающе процедил тот сквозь зубы.
В его голосе действительно слышалась явная угроза. Казалось, не хватает маленькой искорки, чтобы тот набросился на Сему–Поинта.
Сема–Поинт, забыв про осторожность, уже приготовился дать достойный ответ этому наглецу, но не успел: вмешался один из бывалых зэков, который и бросал недовольные взгляды в сторону парня.