Зона магов
Шрифт:
– Нам пока некуда бежать, Твердь. Мы не знаем ни местного языка, ни здешних обычаев. Зачем марать себе руки убийством? Сказано ведь в заветах Всеотца - “не убий без крайней на то нужды”. Крайняя нужда пока еще не настала.
– Ты думаешь?
– проворчал Твердислав, но спорить не стал.
Телега остановилась только когда настала тьма. Не вечер, не ночь, а именно Тьма. Лиловое небо внезапно погасло, сменившись непроглядно-черным куполом без единой звезды. Невозможно было разглядеть даже собственную вытянутую руку. Тащивший телегу зверь хрипел, отфыркивался и сопел, утихомирившись лишь когда, судя по звукам, его распрягли и подпустили к воде. Вскоре засветилось несколько факелов, и Твердислав увидел нагнувшегося над ним мальчишку. Смуглое, а вдобавок еще и давным-давно немытое лицо казалось сейчас таким же черным, как и окружавший мрак. Паренек показал Твердиславу толстый кожаный
Ошейник замкнули специальным замком, пропустили через ушко длинную веревку, после чего мальчишка развязал Твердиславу руки - предусмотрительно держа веревку натянутой.
Кое-как, на поневоле негнущихся ногах, Твердислав сполз с повозки. Они расположились на ночлег возле почти такого же колодца, как и тот, возле которого их пленили. Только здесь народу собралось куда больше, стоял пяток телег, вздыхали и хрупали каким-то своим кормом гигантские местные “лошади”. Сперва Твердислав видел только несколько факелов в руках сгрудившихся возле колодца людей; но затем вспыхнул первый костер, за ним второй и его взору предстала красочная картина.
Лучше всего к увиденному им подошло бы словечко “табор”. Около двух десятков мужчин и подростков, все в ярких, кричащих нарядах, все вооруженные (мужчины постарше с мечами, мальчишки - с луками), черноволосые, чернобородые, с массой грубых золотых украшений на волосатых запястьях и толстых пальцах деловито готовились к ночлегу. На кострах уже булькали здоровые черные котлы. Огни вспыхивали один за другим, сплошным кольцом окружая место стоянки; Твердислав заметил, что местные то и дело опасливо поглядывали вверх, хотя что они могли различить в сплошном мраке, оставалось для него загадкой. На пленников таращились, но нельзя сказать, что любопытство переходило бы все границы. К вожаку схвативших Твердислава подошло несколько степенных, одетых побогаче других мужчин и началась беседа - явно о нежданной добыче, потому что вожак то и дело оборачивался, махая рукой в сторону Твердислава и Исайи.
Поймавшая их компания тем временем разложла и свой костер. Веревки от ошейников привязали к толстенному столбу, вбитому посреди самого освещенного места.
– Эй!
– окрикнул Твердислав своего юного надсмотрщика.
– Где тут у вас оправляются - неужто прямо тут?
– и для большей ясности указал себя на пах.
Мальчишка покачал было головой, однако жест этот, похоже, означал не отказ, а согласие, отвязал веревку, намотал себе на локоть и мотнул головой в сторону темного леса, еле-еле видимого из пределов круга света. Твердислав едва успел сделать все необходимое, когда сверху внезапно донесся сухой треск множства крыльев.
– Аспар!
– завопил мальчишка-надсмотрщик. В этом вопле был самый настоящий ужас. Однако, несмотря на страх, он не растерялся - вырвал из колчана стрелу и, волоча Твердислава за собой, ринулся назад, к свету костров. Веревку от ошейника он при этом зажал в левой руке, уже державшей лук. Там уже тоже вопили на разные голоса, раздалось гудение нескольких тетив - кто-то уже спешил послать стрелу. Твердислав едва успевал за ним.
На стоянке уже отчаянно кричали тягловые “кони”. Именно кричали, почти что человеческими голосами, бились и рвались с привязи. Десятка два мужчин стояли нешироким кругм, обнажив мечи и задрав головы. Полдюжины подростков, стоя в центре, били вверх из луков, но непонятно было, в кого они стреляют - там царил один лишь непроглядный мрак. А вне круга защитников, около все того же столба застыл Исайя - не скорчился от страха, прикрывая голову руками, а именно застыл, гордо вскинув подбородок и раскинув в стороны руки с открытыми ладонями. По его шее стекало несколько струек крови - веревка от ошейника натянулась, шипы выставили острия из кожаной рубашки, однако он, похоже, ничего этого не замечал. Полуголый, в грязной ветоши, которую язык не пворачивался назвать одеждой, он казался сейчас по-настоящему величественным. Он словно бы схватился с невидимым злом, невидимом и неведомом для прочих, но для него хорошо знакомым.
И тут мягкий вкрадчивый голос вновь шепнул Твердиславу в ухо - теперь уже безо всякой молитвы:
“Не упуская момента! Мальчишка отвлекся! Бей его в спину и отбирай веревку! Это твой шанс!..”
Как известно, Твердислав не отличался повышенной сентиментальностью или мягкосердечием. Он не задумываясь, поступил бы именно так, и кто знает, может даже и сумел укрыться в темноте - но что тогда будет с Исайей? Что, если его тотчас же и убьют - в отместку?..
Ему внезапно показалось, что он слышит чье-то отдаленное проклятье - настолько черное и страшное, наполненное такой ненависью, что это едва ли не перевесило страх от творившегося вокруг Неведомого. Сухой треск сотен незримых крев не смолкал. Правда, и на виду никто из этих существ не появлялся, словно раскинутые руки Исайи удерживали на весу некий щит, отражавший зло. А в том, что трепетавший наверху крылья могли принадлежать только Злу, Твердислав не сомневался. Чутье не могло обмануть.
По лицу Исайи градом катились крупные капли пота, на внутренней стороне ладоней отчего-то заалела кровь. Вставшие в круг люди с луками и мечами начинали коситься на него, сперва недоуменно, а потом и со страхом. Твердислав понимал их нехитрый замысел - бросить этого раба на съедение летучей смерти, самим отбиваясь из круга.
Мальчишка, что вел за собой Твердислава, взвизгнул, метнулся к столбу, низко нагибая голову; от рывка Твердислав невольно столкнулся с Исайей и верховный координатор тотчас вскрикнул от боли, лицо его исказилось судорогой; толчок нарушил что-то в творимом им действе, щит, как показалось Твердиславу, лопнул под натиском Тьмы и с неба рухнул целый сонм мрака, но отнюдь не стая хищных птиц или там летучих мышей; собственно говоря, это было совершенно фантасмагорическое, невероятное зрелище, полчища каких-то трепыхающихся в воздухе обрывков полусгнившей плоти, оголившихся костяков - и человеческих, и звериных, и вовсе непонятно каких.Словно чья-то исполинская рука вскрыла старое кладбище, искрошила тленные останки и подняла их в воздух. Такое могло присниться только в кошмарное сне - однако стоявшие в кругу с мечами наголо люди, похоже, ничуть не удивились. Навстречу жуткой туче свистнули стрелы, с хряском заработали мечи, круша самые смелых из числа нападавших, если только к этим полуразложившимся трупам и трупикам подходило это слово - “смелые”.
Мальчишка, на ходу пуская лук, метнулся к кругу, мечники раздались, пропуская его внутрь. Твердислав судорожно рванулся - отрезвляющая боль в шее заставила его притихнуть. Прижавшись спиной к столбу, он только и мог, что расширенными от ужаса глазами взирать на крутящийя вокруг хоровод смерти. Какой-то особенно наглый звериный череп с наполовину слезшей щетинистой шкурой ткнулся Твердиславу в грудь - ледяным расползающимся носом; парень успел запомнить четыре крупные ноздри, отчего-то расположенные полукругом. Твердислав что было мочи пнул ожившую кость ногой, череп отлетел в сторону, мертвая пасть, усаженная гнилыми, почерневшми зубами, приоткрылось, раздалось яростное шипение - и в этот миг от круга воинов свистнула меткая стрела, играючи пробив тотстую височную кость летающего кошмара. И то ли эти стрелы несли на себе сильную магию, то ли еще по какой причине, но череп внезапно взорвался прямо в воздухе, рассыпавшись серой трухой и мелкими обломками костей.
– Держись, Твердь...
– простонал Исайя рядом.
– Держись... это просто темный страх... ничего больше...
Он хотел добавить что-то еще, но в этот миг туча нашла, наконец, слабое место в круге воинов и, словно забыв о двух привязанных к столбу невольниках, с воем ринулась в последнюю атаку.
Кто-то из смуглолицых путешественников неловко отмахнулся мечом, и оказался в объятиях не то громадной птицы, не то зверя с передними лапами, очень похожими на крылья. Пасть - а, может, и клюв - чудовища впилась несчастному в лицо, тот взвыл, покатился по земле, выронив меч, и в тот же миг упорно отбивавшийся до того круг рухнул. Вместо того, чтобы вновь встать спина к спине, люди бросились врассыпную, истошно вопя от ужаса и бросая оружие - словно сломался незримый стержень. Твари набросились на бегущих, облепляя их со всех сторон, кости смешались с живой плотью, над всем полем боя стоял многоголосый утробный рык насыщающихся хищников, во все стороны брызгала кровь, летели оторванные руки и ноги...
Исайю опять вырвало.
Однако, как ни странно, после того первого черепа ни один костяк больше не обратил на двух пленников никакого внимания. Твари делали свое дело - рвали, жрали и убивали.
К ногам Твердислава внезапно прижалось нечто дрожащее крупной дрожью; он взглянул - перемазанный кровью мальчишка с их телеги, одежда разорвана, колчан наполовину пуст, глаза совершенно безумные.
– Держись, Твердь...
– вновь донеслось с другой стороны столба. Держаться - это, конечно, хорошо, но вот только как? Пользуясь суматохой, Твердислав попытался распутать узел на примотанной к столбу веревке, да только куда там! Вожак лесного клана знал толк в вязании узлов, сам учил этому своих мальчишек - но здесь, по его мнению, точно не обошлось без магии.