Zona O-XA
Шрифт:
Из первого телевизора на Штирлица с угрозой смотрели глаза Энен. Из второго – с мольбой глаза мамы Елены Дементьевой. В третьем же картинка постоянно менялась. С неимоверной скоростью летели года, проносились эпохи, но все увиденное почему-то оставалось в памяти.
– Сколько же это информации запомнилось, – мелькнула мысль, – прямо как Йоган Вайс.
– Да, лох, а ты че не понял еще этого? – опять закартавил ВГ. – Не помнишь что ли про Отца, Сына и Святого духа? Атеист что ли?
– Нет,
– О, баран! Какая разница?
– Атеисты говорят – бога нет, а я не говорю. Может есть, а может и нет. Я не знаю, но Космический Разум точно есть. Можно и его богом назвать.
– Ну-у-у! – Удовлетворенно крякнул ВГ. – Немножко, значит, все-таки въезжаешь.
– Короче, про Отца, Сына и Святого духа – это тоже для простоты и понятия дела, – напыжился ВГ.
– На самом деле Дух – это часть Космического Разума, или он, – ВГ сделал незаметное движение указательным пальцем в сторону САМа.
– Отец – это твоя Душа, стало быть, сейчас Я, – ВГ игриво подмигнул Жюстин, которая в этот момент, раскрыв рот, смотрела на него, забыв про теннис. – А Сын – это ты, твоя плоть, твои мозги, сознание твое и еще как его … этот мотор в тебе основной? Сердце! Нахрена его так сложно назвали, я никак, бля, не въеду.
– А че ты все матом гнешь? – спросила голова Штирлица, наконец, придя в себя и тоже перебравшись в кресло.
– Так я ж тебе тупарю сказал. Я – Душа, твой отец. Отца что ль забыл уже?
– Нет, помню, – загрустил голос.
– Вот. А помнишь, как ты его домой не пускал? Он как собака у тебя на крыльце спал? Помнишь, сука?
– Так он же пьяный был?! Мать бил!
– Пьяный? Что отцу уже и выпить в день рождения немножко нельзя? А насчет бил… ну да, бил! Но у русских бьет – значит любит.
– Хорошо немножко, я ж видел, как вы четыре бутылки на троих без закуси дернули за сараем!
– Не спорь с отцом! Кстати, это моя норма, что б ты знал. Ванька норму знает!
– Откуда знает, как отца звали, – мелькнула мысль в голове, которая хоть и расположилась очень даже удобно в кресле, но соображала еще туго.
– Все работаем, – резко обрубил ВГ САМ.
– Два дежавю отметь, – сказал ВГ, обращаясь к Штирлицу, – если Кащенко тебя отмоет, в следующей жизни пригодятся.
Первое дежавю отметить удалось легко: Николай Озеров очень грустный, дважды появился на экране и дважды сказал, с грустью подмигнув при этом: – Нам такой хоккей не нужен.
– Откуда эта фраза? – загудела голова. – Я точно это уже слышала.
– Показалось, – поставил ее на место САМ.
Второе дежавю не появлялось очень долго. А в это время на корте творилось что-то неописуемое. Мячик, который пытались заставить на себя работать две противоборствующие стороны, как реактивный метался по всему корту. Он то шел кроссом по диагонали под самую линию, то подрезанным опускался у самой сетки, то, вдруг, свечкой взмывал ввысь…
Но, увы, силы были слишком не равны, и САМ и ВГ, потешаясь над всем миром, наслаждались своей безграничной властью.
Дважды мяч садился на сетку верхом и, выждав паузу, когда уже казалось, что он неминуемо должен упасть на сторону Дементьевой, он, как бы нехотя, переваливался к Энен. Датчанка метала в стекло телевизора тройные молнии. Но экран для нее был не пробиваем.
– А вот Алка бы сегодня проткнула, – вставил ВГ, подмигивая Жюстин, – а тебе, Дания, еще долго придется тренироваться для этого.
Дементьевой же наоборот, несмотря на напряженнейший матч, вдруг, стало весело. Она подмигивала всем через экран и даже, галантно улыбаясь, попросила извинения у датчанки за столь казусные мячи: – Мол, извиняйте, люди, случайно-с получилось.
И тут, вдруг, из третьего многоликого мира-телевизора в броске (прямо на пол) вывалился Яшин, и со словами: – Ну, вы блин, мужики, даете?! – выхватил у гномов шар, который оказался футбольным мячом и был таков.
Гномы тут же исчезли. Вместе с ними исчез и один из телевизоров. САМ досадливо крякнул. Но самое удивительное случилось дальше. Голова, вдруг, раздулась и, трижды хрюкнув, начала громко скандировать: – Я шина! Я шина! Я шина!
– Не ты шина, а он шин, – жестко оборвал ее САМ, – опять роды путаешь, дура. А парня-то придется отпускать, – просопел он.
– Да ты что, САМ, – запротестовал ВГ, – он наш первый ход срисовал, да и Дементий уже сет с нашей помощью взял. Мы на коне.
– Сет не игра, – ответил САМ, – пусть дальше по-честному играют, а мы с тобой уходим.
– Так у нас Россия всегда в заднице сидеть будет, – засопел ВГ. – А далеко откатываемся?
– Год так, похоже, в семьдесят пятый, плюс-минус пару лет, – быстро просканировав всю имеющуюся информацию, прохрипел САМ, у которого процесс телепортации в прошлое уже начал срабатывать.
– От рождества Христова!? – задрожал всем телом ВГ, представив то, во что этот откат опять их мог превратить.
– Тысяча девятьсот семьдесят пятый, придурок.
– А как же с ним? – с облегчением выдохнул ВГ. – Ведь он понял, что информация в молчаливое Сознание может передаваться через этот ящик? Он же разнесет?
– Не боись, все подумают, что он долдонит про 25–й кадр, а если он лишнее брякнет – ему же хуже, за дурика сыграет, дуриком и умрет. Все тип-топ, уходим.
– А как же я? – просипело возвращающееся сознание Гирова.