Зона отчуждения
Шрифт:
Как только все залезли в салон, Фёдор включил телевизор. Экран был небольшой, но этого хватило. Да и все каналы с разными комментариями беспрерывно крутили одну и ту же картинку с вертолёта: как через колючую проволоку ограждения перелезает стая похожих на собак животных, окружает одинокого человека на земле и начинает рвать на части.
– В Бога, душу, мать, – выругался участковый, даже не стесняясь богохульствовать рядом со священником.
На это никто не обратил внимания. И отец Василий, и Фёдор не раз бывали
– Семён Петрович, – приказал Фёдор участковому, – срочно найдите водителя автобуса. Чтобы не уехал ненароком. Потом пройдёте по домам. Пусть берут с собой смену вещей на несколько дней и приходят сюда. Всех предупредить, что ждать будем не больше часа. Отставших искать не будем. И ещё. Лиде кого-нибудь в помощь отрядить. Лекарства нужно взять с собой – не стоит искушать дураков. А то найдётся кто-нибудь шибко умный, решит дурь поискать, пока без присмотра лежит. Потом выбивать новую закупку из вашего губернатора, прости Господи его тупую голову… Если у кого-то есть дома ружья, пусть тоже берут. Что-то мне подсказывает, лишними они при встрече с этой живностью не будут.
– Есть!
Участковый сорвался с места и побежал. Отец Василий проводил его взглядом, погладил рукой окладистую бороду и негромко произнёс:
– Одного автобуса не хватит. С теми, кто приехал на воскресную службу, здесь сейчас человек двести. Ну «буханка» есть ещё пассажирская, детей можно посадить на колени и на сиденья по двое-трое. Всё равно не хватит.
Фёдор махнул рукой в сторону грузовика:
– А этот? Откуда у вас, кстати, такая экзотика? Военный, вроде…
– От МЧСников остался. Да не работает он! – видно было, как отца Василия добавить крепкое слово удержало только то, что священнику материться не положено. – На всю деревню один водитель, он же механик. Пять дней назад с тяжёлым аппендицитом увезли.
– Несите ключи. И инструменты. Что-то у меня есть в багажнике, но может не хватить, – усмехнулся Фёдор. – Я срочную служил водителем-механиком, да и потом свою лошадь, – он похлопал по капоту, – где мог сам чинил. Постараемся сообразить.
Десять минут спустя отец Василий вернулся в сопровождении двух парней лет пятнадцати, тащивших ящики с инструментами.
– Здрасте, дядя Фёдор.
– Ага, ставьте сюда. И встаньте сбоку, дёрнется машина вперёд – придавит.
Фёдор быстро забрался в кабину, попытался завестись. Стартёр фыркнул, зарычал, но двигатель не запустился. Ещё одна попытка – то же самое. Фёдор спрыгнул на асфальт, посмотрел на печальные лица и довольно сказал:
– Нормально. Кажись, повезло. Да не вешайте вы нос. Заклинило бендикс стартёра, похоже. Зараза тяжёлая, но за час управимся. Значит так. Вы, отец Василий, давайте помогите Семёну Петровичу, поторопите людей. А вы молодёжь, помогать будете.
Фёдор скинул плащ, даже не думая, что бросает одежду на грязный асфальт, не переодеваясь, засучил рукава и начал сортировать инструменты, прикидывая, с чего подступиться к ремонту.
Отвлёкся Фёдор всего один раз – когда прибежала Вика.
– Папка, что случилось?
– Пока не знаю. Но никуда отсюда не уходи.
И снова погрузился в ремонт, не обращая внимания на постепенно собиравшуюся на площадке толпу с сумками. Отдельно чуть в стороне от остальных стояли «золотые детки», смотрели на ремонт. У всех троих на лицах была написана высокомерная брезгливость: такой крутой мэн, а сам гайки крутит и весь в масле.
Фёдор как раз закончил, завёл двигатель и стоял рядом с машиной, слушая, ровно ли работает двигатель, как подбежал ещё один мальчишка:
– Дядя Фёдор, там вас дядя Семён просит подойти. Срочно говорит. Я покажу куда.
Фёдор удивлённо пожал плечами: что там случилось такого? Вытер руки ветошью, приказал двум уставшим, но довольным парням-помощникам:
– Собирайте пока инструменты, в кабину кинете. Я скоро.
Идти пришлось недалеко. Дом, возле которого ждал участковый – уже полностью одетый в форму, резко отличался от соседних. Сквозь забор из сетки-рабицы была видна добротная постройка, внизу обшито вагонкой, над которой поднимался второй этаж красного кирпича. Владельцы явно строили не на одно поколение… От намётанного глаза не укрылись ни трещины в фундаменте столбов забора, ни облупившаяся краска входной двери. Такое Фёдор видел в здешних краях не раз: дом лишился хозяина – умершего или вынужденного отправиться на заработки, и понемногу начал ветшать.
– Тут такое дело, – начал участковый, когда мальчишка-гонец умчался обратно на площадку к автобусу. – Покойный Митрофан, хрыч старый, браконьерством баловался. Ещё мой отец, он лесником был, за руку ловил – да не поймал. Буквально месяца два назад помер. Инфаркт внезапный, Лида прибежала – а он на кровати лежит, хрипит только и руку тянет. Думаю, осталось от него что-то. Вот его жена и хочет всё сдать, раз случай подвернулся, ЧП объявили. Но чтобы обязательно при вас и потом написали типа не при чём тут она.
Фёдор кивнул, участковый толкнул калитку, подошёл к двери и решительно застучал:
– Марья Ильинична, это мы.
Дверь открыла немолодая, но крепкая полная тётка в балахонистом ситцевом платье и шали. Без слов она посмотрела на гостей, повернулась, откинула крышку в полу и первая спустилась в подпол. Просторный подвал явно строили в расчёте на большое хозяйство, но сейчас там лишь сиротливо притулились в углу пара мешков с картошкой. Хозяйка подошла к мешкам, отпихнула один в сторону, ухватилась за потайной крюк на стене. С визгливым скрипом откинулась замаскированная дверь, открывая ещё одну невысокую комнату-клетушку. Фёдор вместе с участковым подошли, заглянули… И замерли, словно поражённые молнией.