Зона поражения
Шрифт:
— К барьеру, мсье!
— Ваше шампанское, сэр, — раздался за спиной звонкий голос официанта.
Платон отвлекся на мгновение. Адриан взмахнул плеткой. Она со свистом разрезала воздух, спилив у белой шляпы Рассольникова переднюю часть тульи. Археолог забыл ее снять перед боем.
— Ах ты, черт! — вырвалось у него от досады. Любимый головной убор безнадежно испорчен. Где в этой дыре найдешь другую такую шляпу?
Платон все еще горевал, а его бамбуковая тросточка вовсю летала, отбивая новые атаки противника. Она двигалась так быстро, что стала почти не видна, сплошным щитом прикрыв
Нынешний Папаиоану был гораздо более серьезным противником, чем тот, прежний. Он улыбался во весь рот, чувствуя, что может сделать с Платоном все, что пожелает. Он был абсолютно уверен в победе и только оттягивал ее, не спеша нанести решающий удар.
Рассольников, будто на уроке фехтования, вдруг сделал стремительный выпад, а из наконечника трости выдвинулся щуп металлоискателя. Адриан успел отскочить назад, повалив столик на кралю, завороженно следящую за ходом схватки. Девушка вскрикнула, бокалы с шампанским и вазочка с мороженым опрокинулись ей на колени и живот.
Матрона подхватила ее крик. Вышибала и остальные девочки онемело наблюдали, как два сумасшедших убивают друг дружку из-за десятикредитной шлюхи.
Платон наступал, используя длину своей «шпаги», а Папаиоану семихвосткой отбивал его атаки. Еще одно попадание молекулярного лезвия — и срубленный кончик щупа, звякнув, упал на пол. Археолог рассвирепел. Он вдруг понял: если сейчас не покончит с врагом, ему хана. Тросточка может рассыпаться в любой момент.
— А-а-ах!!! — Платон исступленно рубанул тросточкой воздух, она вырвалась из его руки и, как дротик, полетела в цель.
Адриан в последний миг сумел увернуться, но потерял равновесие и обрушился на соседний, пустующий столик. Тросточка вонзилась в косяк входной двери. Платон тигром прыгнул на Папаиоану. Сцепившись, они покатились по полу, сшибая стулья и столики. В этой драке не было ни капли подлинного аристократизма, зато в достатке имелась благородная ярость.
Рассольников ошибся — не надо было ему переходить в рукопашную. На его горле сомкнулись стальные тиски вражьих пальцев. Сколько не лопать землю, а таких клешней ему за всю жизнь не отрастить. Платон понял, что горло не спасти, высвободил правую руку и начал молотить Адриана кулаком между ног. А противнику было хоть бы хны.
«Хана!» Археолог дернулся изо всех сил, крутанулся на полу, обрушив на себя и противника очередной столик. Без толку.
И когда черная пелена уже было отгородила его от мира, Платон вдруг почувствовал, что хватка врага ослабела. В пылу схватки он не заметил, что краля подскочила к катающимся по полу мужикам и фарфоровой вазой со всего маха хрястнула по башке Папаиоану. Она сделала свой выбор…
Здоровенная головища Адриана треснула и раскололась, как упавший на землю спелый арбуз. Девушка завизжала и бросилась к хозяйке салона. Археолог оторвал с горла руки мертвеца, отвалил его в сторону, встал на ноги, отдышался и, растирая онемевшую шею, нагнулся над поверженным врагом. Внутри пластикового черепа обнаружились микросхемы и тончайшие провода. Это был самый обыкновенный андроид.
…Три часа почти без перерыва граф Рассольников вкушал плоды своей победы. Их общей победы. Объятия были страстны и поцелуи сладки. Наверное, краля по имени Зи-Зи знала толк в истинных аристократах духа и тела. Ну а Платон умел отплатить добром за добро, лаской за ласку и нежностью за нежность. Он приходил с другого конца Галактики и исчезал снова, не оставляя после себя долгих слез и проклятий. Пусть ненадолго, но он делал женщин счастливыми. По крайней мере, ему так хотелось в это верить…
Платон вернулся в бар «Приют пилигрима» в приподнятом настроении и в прекрасной физической форме — он словно помолодел лет на десять. Кребдюшин Капоте сидел за тем же столиком, но его собутыльников поубавилось: кроме разумного гриба, понуро притулившегося у стены, продолжал квасить только сухопутная медуза Охр-Рхо.
Медуза уже настолько назюзюкался, что не заметил возвращения археолога. Зато полукровка встретил бывшего сотоварища восторженным улюлюканьем и свистом. Приветственная песнь зазвучала особенно громко, когда Кребдюшин заметил на шее Платона синие отпечатки вражьих пальцев и принял их за следы страстной любви.
Археолог настолько подобрел и размяк, что выпил с полукровкой на брудершафт. Потом они отправились в номер гостиницы «Муравьиный лев», который снял полукровка по прилете на «Эль-Гарду». Гриб остался сторожить у дверей. Он проиграл в покер не только сундук старинных карт, но и свою свободу. Целый месяц он будет служить рабом Кребдюшину.
Платон знал, что мимикрист мухлюет, но не стал объявлять об этом во всеуслышание. Такого рода козыри лучше держать в рукаве.
Номер был просторный и богато обставленный. Имелся здесь виртуальный материализатор и даже кабина нуль-транспортировки. Правда, за нуль-прыжки нужно было платить отдельно. И вряд ли хоть один постоялец осмелился выложить целое состояние за сомнительное удовольствие мгновенно оказаться там, где тебя совсем не ждут. Что же касается виртуалки, то по ночам Кребдюшин и наверняка лепил из биопласта куколок, которых присмотрел в «Кибер Секс Мэгазин».
Мебель была хоть и пластиковая, но сделанная под старину. Реклама называет эти аляповатые виньетки и обильную позолоту « стилем Людовика XIII. Покойный монарх наверняка вертится в своем гробу — крутые сутки, без перерыва.
Встроенная бытовая техника оказалась на высоте. Особенно хорош был набор для душа, состоящий из трех кибер-гурий и иллюзорного моря с восхитительным коралловым рифом, чудесными атоллами и русалками на любой вкус. Отличить это море от настоящего мог только неизлечимый скептик или ученый-гидролог.
Кребдюшин изо всех сил старался быть радушным хозяином: достал из холодильника банку настоящих маринованных огурцов, упаковку копченых агапий (это чуть хуже, чем лососина) и объемистую фляжку со змеиной настойкой. Гад ползучий уже почти растворился в спирту, в мутноватой жидкости плавал только маленький череп и свившийся в кольцо скелетик. Змее Платон предпочел бы красный перчик или горсть можжевельника, но сойдет и это…
Выпив по одной и аппетитно захрустев корнишонами, собутыльники дружно откинулись на спинку роскошного дивана.