Зона Посещения. Заложники небес
Шрифт:
– О-о-о, мужик, да ты, я гляжу, наглеешь по полной программе! – громко прокомментировал сержант попытку дать взятку. – А ну-ка дай мне твою ксиву, я ее поближе гляну… И масочку сними, сними.
– Да чего уж там, – буркнул проштрафившийся ходок. – Я ж не красная девица, чтоб на меня любоваться-то…
– Заткнись и снимай, – приказал сержант и требовательно качнул направленным на незнакомца стволом «калаша».
Странный тип развел руками, ничего не сказал, молча приступил к выполнению требуемого. Когда на тебя в упор смотрят шесть черных зрачков дульных срезов, не повы… делываешься.
Но
– Погоди, а я тебя зна-а-аю, кажись, – вдруг протянул боец по прозвищу Лога.
– Нет, военный, ты что-то попутал, – твердо не согласился нарушитель. Короткого взгляда на его лицо солдатам было достаточно для вывода, что оно такое же «стандартное», как и телосложение. Особых примет типа родимых пятен, бород и шрамов не наблюдалось, однако память Логи, старослужащего, что-то выпихнула из своих загашников…
– Э нет, я тебя знаю, – стоял на своем боец. – Точно-точно…
– А я уверен, ты ошибаешься. – Незнакомец даже замотал головой, отрицая заявление армейского стража Периметра.
– Может быть, может быть, – усомнился было Лога, но тут же услужливая память подкинула ему новую картинку воспоминания. – Не, не, точняк, вспомнил! А ну покажь морду. Ты раньше ходил в Троте. У тебя еще кликуха была…
Договорить пограничник не успел. Метательный клинок воткнулся ему в левый глаз. На горе себе памятливый боец рухнул замертво. Одновременно с этим нарушитель тоже обрушился наземь, разом уводя себя из-под прицела всех стволов, а в следующее мгновение сержант и ефрейтор также получили в глазницы заостренные полосы смертоносного металла.
Начальник тридцать четвертой погранзаставы зонного Периметра майор Александр Кимович Тауров был поднят по тревоге.
Подчиненная ему воинская часть была сформирована несколько месяцев назад, в рамках госпрограммы, ставящей целью усиление контроля внешней границы первого круга российской Зоны Посещения, в народе коротко прозванной «Трот». Период относительной свободы доступа остался в прошлом. Вовсю пользуясь законным разрешением, немало лет туда-сюда шастали все кому не лень. Нынче условия изменились, доступ снова вернулся к тому режиму, что был когда-то, до периода послабления. Времена «расслабона» кончились, и произошло существенное ужесточение правил.
Тревога оказалась не ложной. На его участке ответственности случилось ЧП. Ждавший смены наряд на сто шестнадцатом пропускном пункте кто-то безжалостно перебил, и пограничники, следуя полученным инструкциям, накрыли район атакованного КПП огнем систем залпового огня.
Тауров отлично понимал, что рапорт о произошедшем сразу пошел «наверх». На этот счет в штате заставы имелось кому позаботиться. Единственное, что в сложившейся ситуации оставалось майору, это разобраться с последствиями случившегося, пока его не начали трясти инспекции штабистов.
Командир понимал, что после работы батарей реактивной артиллерии там мало что осталось, но все пропускные точки оборудовались камерами наблюдения, и эти потоки информации стекались на локальный сервер заставы, а значит, еще находились в распоряжении Таурова.
Поэтому первым делом майор отправился в операторскую и забрал у диспетчера чип с сегодняшними данными. Закрывшись у себя в кабинете, он вывел мозаичное изображение на экран своего личного терминала.
– Твою ма-ать! – выругался Тауров, когда увидел россыпь «окошек» картин, переданных с нескольких камер. – Он что, один?!
Увиденное поражало невероятностью, но все каналы наблюдения, включая инфракрасные, подтверждали неоспоримый факт. Диверсант действовал в одиночку, и хуже всего было то обстоятельство, что он появился со стороны бетонного вала, отделяющего Зону от Большой земли. То есть как-то пересек Периметр и направлялся внутрь Трота. И если бы не новые правила и дополнительная «пунктирная линия» заградительных постов, перекрывающих разведанные тропы (оборудованных несколько месяцев назад уже внутри, на территории анормальности, примерно в полукилометре от Периметра), то нарушитель следовал бы избранным курсом без всяких проблем.
Никакого видимого оружия убийца пограничников не имел. Более чем странно. Ни дать ни взять супергерой какой-то! С голыми руками на автоматическое оружие переть…
Далее, «отмотав» записи вперед-назад, наметанным взглядом опытный офицер засек в зафиксированном материале интересный момент. Этой детали наверняка не заметили его доблестные, уже геройски погибшие на боевом посту подчиненные. Были б живые, получили бы они по первое число за такую вопиющую невнимательность… Нарушитель границы что-то сбросил в высокую придорожную траву еще на подходе к КПП, и майор сразу учуял нешуточную контрабанду. Тот фрагмент почвы удары артиллерии должны бы пощадить, но, прежде чем самолично отправиться за скинутым в траву грузом, Тауров собирался досмотреть «кино».
Диверсант был экипирован в обычный армейский костюм защитного цвета, такой можно раздобыть без проблем на любом рынке. Правда, с подобной экипировкой не ходят в глубину Трота. Эта безумная идея может взбрести в головушку только зеленому новичку, а мужчина, спокойно шагавший к блокпосту, на зеленохода не смахивал и подавно.
Тауров никак не мог идентифицировать лицо нарушителя. Тот натянул на голову капюшон. Но по всем движениям, по походке, по тому, как идущий ставил подошвы на почву, майор безошибочно чуял бывалого сталкера.
Когда нарушитель оказался в непосредственной близости от охраняемого поста, Тауров понял, что лицо бродяги скрывается под мелкой антимоскитной сеткой. Да, ловкий ход, ничего не скажешь. Для бойцов блокпоста черты его лица более-менее различимы, зато камеры запечатлеют лишь серое размытое пятно вместо физиономии. Майор раздраженно понял, что желанной рожи диверсанта для опознания он не получит.
– Хитрый гондурас, – проворчал комзаставы.
А ведь Тауров очень рассчитывал на идентификацию. Вдруг попалась бы зарегистрированная личность; базы данных, имеющиеся в распоряжении пограничников Трота, не уступают обширностью картотекам лучших спецслужб в мире. Так что шансов выявить персону диверсанта по лицу было до фига и больше, однако они растаяли в один миг. Теперь майору ничего не оставалось, как прибавить громкости и созерцать дальше, бессильно сжимая и разжимая кулаки.