Зорро
Шрифт:
Таким образом выходило, что участь дона Росендо и Касильды решалась как бы без всякого сопротивления с их стороны. Да и в самом деле соотношение сил было настолько очевидно, что когда оба приговоренных неожиданно вскочили на бильярдный стол и, встав спина к спине, со свистом обнажили сверкающие шпаги, это вызвало в публике лишь издевательские смешки.
– Можете подавиться моим совереном, подонки! – высокомерно бросил дон Росендо, отбив первый выпад и ногой отбросив в толпу выскочивший из чей-то руки нож.
– Не беспокойся, мы пропьем его на твоих поминках! – прогудел густой бас за его спиной.
Затем там послышался быстрый напористый звон клинков, но, когда дон Росендо обернулся, нападавшие уже отхлынули от Касильды, оставив на полу перед бильярдом чье-то бездыханное тело. На миг это как будто отрезвило толпу, но мгновенный страх тут же сменился таким приступом ярости, что дону Росендо и его сестре пришлось изрядно поработать шпагами, чтобы вновь оттеснить нападавших на почтительное расстояние.
Устоять против следующего натиска было уже сложнее, так как задние ряды стали метать ножи, вскоре густо утыкавшие закопченные потолочные балки над головами обороняющихся. Куртка дона Росендо уже была прорвана в нескольких местах, поля шляпы лохмотьями свисали на лоб и глаза, а Касильде с трудом удавалось придерживать на губе отпадающий ус. Но даже при таком упорном сопротивлении исход схватки был предрешен заранее, и, дабы ускорить его, кто-то уже притащил лассо, вскочил на один из пустующих столов и, покачиваясь на полусогнутых ногах, стал примериваться к броску.
Толпа расступилась, но в тот миг, когда лассо стало со свистом разматываться в воздухе, на его пути вдруг возник человек в черной маске. Он резким движением перехватил волосяную петлю и, рывком сдернув со стола ее метателя, приставил к его горлу острие шпаги.
– Зорро!.. Зорро!.. – раздались со всех сторон как гневные, так и восхищенные возгласы.
– Да, это я! – глухо отозвался незнакомец, ногой перевернув лежащего на полу человека и зигзагом вспоров куртку на его спине.
– Я думаю, что на этот раз ты плохо рассчитал свои силы, – послышался голос шерифа, решительно расталкивающего плечами рокочущую толпу.
– Да уж получше, чем ты и вся эта сволочь, готовая растерзать двух ни в чем не повинных чужаков! – усмехнулся Зорро, отступая к стене и легким кивком как бы вызывая шерифа на поединок.
– Они по сговору чуть не обчистили наши карманы, – глухо зароптала толпа.
– Выходит, вся вина их в том, что они оказались смелее и смышленее всех вас, вместе взятых? – съехидничала «маска», мерцающим серебристым диском крутнув перед собой шпагу.
– Он из той же породы, что карточные шулера и лошадиные барышники, – мрачно пробурчал шериф, выходя на середину зала и неспешно извлекая из ножен клинок своей длинной тяжелой шпаги. – Насколько я о тебе наслышан, ты всегда принимал сторону всякой бродячей сволочи, – продолжал он. – Впрочем, ты сам такой, и было бы странно, если бы ты уподобился змее, в ярости кусающей свой хвост и подыхающей от собственного яда!..
– Любой человек может стать нищим бродягой в стране, где правят не законы, а сила и деньги! – с усмешкой перебил Зорро. – И если нищим бродягам не хватает ни того, ни другого, чтобы отстоять себя, я стараюсь восполнить этот недостаток по мере своих слабых сил!
– И тем самым сам ставишь себя вне закона! – гневно воскликнул шериф, делая первый выпад.
Зорро отбил удар, но шпаги тут же скрестились вновь, и в считанные мгновения поединок захватил все пространство таверны. Противники бегали между столами, опрокидывали друг на друга тяжелые стулья, из-под клинков колючими веерами летели искры, а пламя масляных плошек металось в своих жестяных гнездах, кидая на стены угловатые мятущиеся тени. Публика, словно оцепеневшая при появлении легендарного Зорро, настолько увлеклась новым зрелищем, что и думать забыла о доне Росендо и Касильде, все еще остававшихся на бильярдном столе и с тревогой следивших за поединком.
Сперва противники почти не уступали друг другу в мастерстве, но если шериф больше рассчитывал на мощь своего удара, то Зорро, по-видимому, берег силы для решающей минуты и потому предпочитал либо уклоняться от острия шерифовой шпаги, либо отводить его в сторону легкими скользящими касаниями. Расчет его оказался верен: не прошло и четверти часа, как шериф стал выдыхаться от такой бешеной гонки, его шпага все чаще протыкала дымный воздух вокруг Зорро или в бессильной ярости рубила спинки стульев, отсекая от них желтые колючие щепки. Пользуясь этой суматохой, публика потихоньку расхватала и растолкала по карманам разбросанные вокруг бильярда мешочки и узелки с монетами, и когда дон Росендо украдкой глянул вниз, он увидел возле ножки стола лишь свой соверен, одиноко и горделиво блистающий на затоптанном полу. Он понял, что инцидент исчерпан и что, если они с Касильдой выберут момент и под грохот схватки растворятся в толпе, никто из этих вспыльчивых, но быстро остывающих от гнева мужчин не станет возобновлять ссору при случайной встрече.
Они бы, возможно, так и поступили, если бы не положение их неожиданного спасителя, которое начинало становиться угрожающим. Толпа очнулась от шока, вызванного появлением Зорро, и ее симпатии стали все явственнее разделяться на две примерно равные половины. Те, что выглядели побогаче, приняли сторону шерифа, те, кто победнее, – его противника. Сперва противостояние выражалось криками, но когда под мышками у шерифа набрякли темные полукружья пота, а шляпа съехала на затылок, открыв плешивую голову, кто-то из его сторонников швырнул в Зорро тяжелую пивную кружку.
Этого было достаточно, чтобы поединок перерос во всеобщую потасовку; в воздухе замелькали кулаки, ножи, ременные пряжки, а самого Зорро обступили сразу пятеро крепких парней с торчащими из кулаков клинками.
– Касильда, за мной! – тихонько шепнул дон Росендо, спрыгивая в самую гущу потасовки, подхватывая с полу свой соверен и тут же начиная щедро раздавать по сторонам тумаки. Тем временем Зорро удалось прорвать кольцо поножовщиков, и теперь они с доном Росендо стали пробиваться навстречу друг другу, ловко уворачиваясь от кулаков и ременных пряжек, мелькающих в воздухе подобно камнепаду, заставшему путников на горной тропе. Дон Росендо и Касильда без слов поняли, что Зорро стремится достичь стойки бара, за которой находилась спасительная дверь, и теперь прилагали все усилия, чтобы проложить ему дорогу к заветной цели.
До стойки оставалось как будто совсем немного, но малейшая оплошность могла дорого обойтись каждому из троих участников этого плана. В свалке у Касильды отвалился-таки один правый ус, но прежде чем кто-то успел это заметить, дон Росендо заслонил сестру широкими плечами и двумя пальцами сорвал с ее губы оставшийся завиток.
– Ну, погоди у меня! – успел шепнуть он, перехватывая чей-то кулак и с размаху вонзая локоть под ребра навалившегося противника.
Касильда лукаво подмигнула ему и тут же отскочила к стойке, пропуская чью-то грузную тушу и подсекая изящным сапожком пыльное голенище. Толстяк крякнул от боли, раскинул руки и, не встречая сопротивления, с грохотом рухнул на раскоряченные ножки опрокинутого стула. В этот миг за спиной дона Росендо зазвенели клинки, он развернулся и тут же уперся взглядом в прорези черной маски, откуда дерзко и насмешливо сверкнули на него темные блестящие глаза. В первое мгновение дону Росендо почему-то показалось, что он уже где-то видел этот взгляд, причем видел его здесь, в таверне, совсем недавно, но не успел он разобраться в своих подозрениях, как таинственный незнакомец легко хлопнул его по плечу и стремительным прыжком вскочил на стойку бара.