Зов ангела
Шрифт:
Нужно было, чтобы все это остановилось.
Нужно было, чтобы все это остановилось.
Потом она сделала шаг.
17
Черная орхидея
Одна (…) Я всегда одна, / что бы ни происходило.
Сан-Франциско
Понедельник утром
Над Телеграф-Хилл поднимался день. Первые лучи солнца заблестели на хромированной поверхности холодильника, что мгновенно осветило кухню. Ослепленный отраженным светом, Джонатан прикрыл лицо рукой.
Утро, уже…
Измученный бессонной ночью, проведенной перед монитором компьютера, он потер глаза. В глазах щипало, в ушах гудело, а мозг разрывался от всяких ужасов.
Он с трудом встал, включил кофеварку, а потом, как боксер, оглушенный серией ударов, постоял с минуту без движения, уставившись в пустоту, словно погруженный в темноту. Он дрожал: призрак Элис, сопровождаемый тенью Маделин, еще витал по комнате. В его мозгу все было размыто, и кровавое безумие Ливерпульского Мясника, и нищета Читэм-Бридж, и разрушительное действие крэка, и неоднозначность Дэнни Дойла, и кровь, и слезы, и смерть… Несмотря на отвращение, у него было только одно желание: вернуться к компьютеру, чтобы продолжать чтение документов из секретной папки, которые он еще не успел открыть. Но Чарли должен был вот-вот проснуться, и, прежде чем готовить завтрак для сына, следовало срочно принять душ, чтобы смыть с себя все это безумие. Джонатан долго стоял под горячей струей, яростно намыливаясь, словно стараясь содрать с себя кошмары, засевшие у него в мозгу. Навязчивые мысли не отпускали его. Какие злодейства Бишопа пришлось перенести бедной девочке, прежде чем он убил ее? Сделал ли он еще какие-то признания относительно Элис? Пересекались ли еще раз пути Маделин и Дэнни, и, что самое главное, как произошло превращение неистового полицейского из Манчестера в любезную парижскую флористку?
Париж, XVI округ
10.00
Маделин припарковала свой «Триумф» на стоянке для двухколесных транспортных средств в самом начале авеню Виктор Гюго. Она сняла шлем, взъерошила волосы и открыла дверь «Орленка», небольшого бистро, типичного для простых кварталов, которое каким-то образом затесалось в этом шикарном районе. Она села за столик возле окна, откуда было отлично видно «Кафе Фанфан», ресторан Жоржа ЛяТюлипа, роскошная вывеска которого сверкала на другой стороне улицы. Она заказала чай с круассаном, вытащил свой ноутбук из сумки и…
«Что я здесь делаю?» — заданный другой половиной мозга, этот вопрос выбил ее из седла. Почему она вдруг решила сойти с рельсов своей такой комфортной жизни? Ее место было в магазине, с Такуми и клиентами, а не в засаде в каком-то кабаке, где она никого не знала.
«Ты больше не работаешь в полиции, моя старушка! Ты больше не в полиции!» — повторяла она, чтобы убедить саму себя. Но разве можно было когда-либо избавиться от подобного ремесла?
Несколько минут ей понадобилось, чтобы заглушить доводы рассудка. Она достала из кармана газетную статью, в которой говорилось о связи Жоржа и Франчески.
«Ну-ка, пусть поработает твое серое вещество!» — приказала она сама себе, раскладывая ее на столе.
Маделин снова принялась рассматривать фотографии, являвшиеся неопровержимыми доказательствами измены Франчески. Но что-то было не так с этими снимками. Они выглядели слишком уж художественными. Как бывшая модель, Франческа обладала неким шестым чувством, позволяющим принимать позы и играть со светом. И хотя эта серия фотографий и выдавалась за продукцию папарацци, Маделин была убеждена, что пару далеко не «подсняли» — а, напротив, они приняли участие в тщательно продуманной постановке.
Но кем? И с какой целью?
Она откусила круассан и подключила компьютер к Интернету. На сайте ресторана ей легко удалось найти телефон «Кафе Фанфан». Она позвонила и попросила Жоржа, но ей сказали, что месье ЛяТюлипа не будет до одиннадцати. И она воспользовалась оставшимся временем, чтобы немного продвинуться в своем расследовании. Сайт имитировал имидж ресторана: он был современный и роскошный. Покопавшись немного в Интернете, Маделин поняла, что заведение на самом деле принадлежит гостиничному комплексу «Уин Энтертеймент».
Это группа, которая скупила все активы Лемперера…
В меню, где цены были просто космическими, она узнала некоторые из рецептов, которые в свое время стали основой репутации Джонатана. Жорж украл не только его жену, но и его самые известные рецепты!
Несправедливо…
Маделин дала новый запрос на имя Жоржа ЛяТюлипа и оказалась на блоге… дайверов. Видимо, ЛяТюлип был увлечен подводной фотографией. Прекрасно сделанный сайт представлял собой отчет о совершенных путешествиях и выдавал сотни красивых фотографий разноцветных рыб, гигантских черепах и ярких кораллов. ЛяТюлип катался по миру многие годы. Он погружался под воду в Белизе, на Гавайях, на Занзибаре, на Мальдивах, в Бразилии, Мексике… Все было классифицировано, заархивировано и прокомментировано. Просматривая его веб-страницы, Маделин остановилась на снимке великолепной леопардовой акулы. Согласно дате на снимке, он был сделан на Мальдивах 26 декабря 2009 года. Дата заставила бывшего полицейского вздрогнуть. По данным таблоидов, снимки с Франческой датировались 28 декабря 2009 года. Но они были сделаны на пляже в Нассау, что на Багамах. При этом Мальдивы и Багамы находились по меньшей мере в пятнадцати тысячах километров друг от друга, в двух совершенно противоположных концах земного шара… Конечно, долететь из одного места в другое на самолете менее чем за два дня было выполнимо, но весьма сложно, учитывая всевозможные пересадки. Желая узнать еще что-нибудь, она возобновила поиск, чтобы подтвердить свою догадку. Переходя от одной страницы к другой, она заметила, что путешествия ЛяТюлипа обычно не длились меньше недели. Логично для человека, перелетевшего через полмира, чтобы понырять… Но его поездка на Мальдивские острова длилась всего два дня. Все говорило о том, что Жорж резко прервал свой отпуск, чтобы присоединиться к Франческе.
Маделин почувствовала, как засосало под ложечкой. Это было такое жжение, одновременно жуткое и восхитительное, некое сильное и острое ощущение, которое у нее обычно появлялось, когда она брала след в своих расследованиях. «Ты больше не коп», — повторил ее внутренний голос.
Но она предпочла не слушать его и, довольная своим открытием, вышла на тротуар, чтобы покурить.
Сан-Франциско
— Доб'день, пап.
— Привет, крепыш! — Джонатан поднял Чарли на руки, целуя его, а потом приземлил на стул на кухне.
Мальчик протер глаза и уткнулся в чашку с горячим шоколадом. Джонатан намазал маслом кусочек хлеба и сверху положил мед. Чарли поблагодарил его и спросил, можно ли будет посмотреть мультики на маленьком телевизоре. Сегодня утром Джонатану очень хотелось избавить сына от проповедей.
— Конечно, дорогой, — ответил он, сам включив телевизор пультом дистанционного управления, и воспользовался тем, что его сын погрузился в очередную серию «Губки Боба», чтобы сесть перед монитором и возобновить изучение «досье Диксон».
Среди документов, которые ему оставалось просмотреть, находился заархивированный видеофайл, и он запустил его, надев наушники. Картинка не была отличного качества. Без сомнения, фильм сняли на телефон или на цифровую камеру середины 2000-х. Но звук был вполне нормальным.
На переднем плане была видна Маделин с закрытыми глазами. Лежа на больничной койке, она, казалось, все еще находилась в коме или как минимум глубоко спала. Затем человек, державший камеру, поставил ее на тумбочку и навел на самого себя. Это был темноволосый мужчина, мужественный, с квадратным лицом и темными усталыми глазами.