Зов ангела
Шрифт:
— Чего ты хочешь? — спросил я у моей пассажирки.
— Просто хочу оторваться от этих долбаных копов, — ответила она по-английски с неопределенным акцентом.
Я включил верхний свет, притормозил на повороте и воспользовался этим, чтобы как следует ее рассмотреть. На вид лет пятнадцать, черные волосы, за исключением нескольких прядей, выкрашенных в ярко-малиновый, длинная непослушная челка, постоянно спадающая на глаза. Девушка была хрупкой и худенькой. На ней были зауженные джинсы, кожаные кеды и розовая с серым толстовка с капюшоном, на которой была вышита эмблема футбольной команды «Манчестер Юнайтед». Из-под толстовки выглядывала полосатая майка. На левой ноздре блестела страза, а на шее висело какое-то средневековое гранатовое ожерелье в серебряной оправе. Мрачноватый макияж (нарисованные черные брови и обилие подводки на глазах) в сочетании с бледным тоном ее кожи придавали ей неопределенное сходство с трупом, но в то же время это выглядело довольно стильно.
Я посмотрел на ее обувь: кеды были почти новые. Девчонка явно носила фирменную одежду и дорогие украшения. Она не была проституткой, скорее просто дочкой богатеньких родителей.
Я не знал, что делать, и не мог ее просто так бросить посреди дороги. Я должен был разузнать о ней поподробнее, но выглядела она не слишком разговорчивой. Я съехал на первый путь, ведущий к заправочной станции, и остановил машину на парковке.
— Как тебя зовут? — спросил я по-английски.
— А на фиг вам мое имя?
— Послушай-ка, это ты села ко мне в машину, я тебя об этом не просил, так что смени тон, о'кей?
Она пожала плечами и отвернулась.
— Как тебя зовут? — повторил я настойчивее.
— Элис, — вздохнула она. — Элис Ковальски.
— Где ты живешь?
— Я не понимаю, зачем вам это знать.
— Почему ты так испугалась полицейских?
— А вы? — резко спросила она, взглянув на меня.
Я не ожидал такого вопроса, а потому попытался защититься:
— Я просто слегка перебрал с выпивкой, только и всего.
Вдруг плохо прикрытая крышка бардачка открылась, выставив напоказ все содержимое. При виде огнестрельного оружия и наркотиков девушка не на шутку перепугалась. Решив, что наткнулась на какого-нибудь головореза, она выскочила из машины.
— Погоди, это не то, что ты думаешь! — воскликнул я, бросившись за ней.
— Отвалите! — крикнула она и вбежала в здание заправочной.
Я закурил и посмотрел на нее через витрину. Она села на стул возле торговых автоматов. Кто была эта девушка? От чего она бежала? В какой-то момент мне захотелось просто сесть в машину и уехать отсюда куда подальше. Вся эта история не имела ко мне никакого отношения и уж тем более не сулила ничего хорошего. Я вздохнул и, несмотря ни на что, решил присоединиться к ней. Заправочная была украшена всякими праздничными штуками: унылыми электрическими гирляндами, куцыми елками и пластмассовыми шариками. В углу стоял дряхлый радиоприемник.
— Угостишь меня эспрессо?
— Я на мели, — ответила она, покачав головой.
Я достал бумажник в поисках мелочи.
— Чего-нибудь хочешь? — спросил я, вставляя монеты в автомат.
— Чтобы вы наконец от меня отвязались.
Я попытался ее урезонить:
— Послушай, у нас, конечно, было не самое лучшее знакомство, но…
— Да идите уже к черту, я сама справлюсь.
— Справишься с чем? У тебя нет денег, и ты ни слова не говоришь по-французски. Я не брошу тебя вот так. Можешь считать это ответственностью взрослого за ребенка.
Она закатила глаза, но все же взяла деньги, которые я ей предложил. В ближайшем автомате она купила бутылочку клубничного молока и пачку печенья «Орео». Пока она ела, я взял со стола забытый кем-то номер газеты «Метро».
— Смотри, тут есть моя фотография. Как видишь, она не в рубрике происшествий.
Она пробежала глазами статью и посмотрела на меня.
— Я вас уже видела по телевизору! В той передаче, где вы в пух и прах разносите вегетарианцев!
Она имела в виду ту словесную перепалку, в которую я вступил с активистами, решившими запретить в США фуа-гра.
— Но если вы крутая звезда, то почему ошиваетесь в рождественскую ночь у грошовых проституток, да к тому же еще и с бардачком, забитым коксом? — спросила она с вызовом.
— Так, иди за мной, — откликнулся я.
Боже, храни телевидение. Моя известность помогла хоть немного завоевать ее доверие. Она согласилась пройтись со мной до моего «БМВ», при этом держась от меня на почтительном расстоянии.
— Во-первых, я не ходил к проституткам, и ты прекрасно это знаешь, иначе не села бы ко мне в машину даже из страха попасть к полицейским…
Она промолчала, тем самым только подтвердив правильность моих рассуждений.
— Во-вторых, наркотики не мои. — С этими словами я взял из бардачка целлофановый пакетик и бросил в одну из урн, расположенных на парковке. — Это долгая история, но, если вкратце, мне пришлось их взять, чтобы получить этот револьвер.
— А это оружие, для чего оно?
— Просто для обороны.
Вероятно, она была американкой, раз сразу же приняла это объяснение на веру.
— Что ж, теперь твой черед. Скажи, кто ты и где живешь. В противном случае я вызову полицию.
— Я страшно сглупила, — начала она. — Просто взяла и сбежала. А вообще я живу в Нью-Йорке, а сюда приехала на каникулы с родителями. У нас дом на Лазурном берегу.
— Где же?
— На Кап д'Антиб.
Я хорошо знал это место. Именно там был мой первый «настоящий» ресторан.
— Я хотела вернуться, но в поезде у меня украли сумку, так что теперь ни телефона, ни кошелька у меня нет.
Возможно, она говорила правду, хотя интуитивно мне все же не хотелось ей верить.
— Позвоните моим родителям, раз вы мне не верите!
Она дала мне номер, и я набрал его на своем мобильнике. Долго ждать не пришлось: после первого же гудка трубку сняла некая мадам Ковальски, и, похоже, для нее мой звонок стал настоящим спасением. Она подтвердила рассказ Элис: утром, после небольшой ссоры, ее дочь сбежала. Несмотря на то что она тщательно скрывала свои чувства, я почти физически ощущал звучавшую в ее голосе тревогу.
Я протянул Элис телефон, чтобы она могла поговорить с матерью. Не желая ее смущать, я вышел из машины, достал сигарету и облокотился о капот. При этом я все же слышал большую часть разговора. Говорили они довольно долго. Элис извинилась, и я заметил, что она плакала. Когда она вернула мне мобильник, я предложил мадам Ковальски привезти ее дочь домой. Мне нужно было просто «съездить на юг», на похороны моего отца, но в Антибе я мог бы быть уже в первой половине дня.