Зов Армады
Шрифт:
– Заткни ты его! Твой же брат, фули он стонет тут? Только паучар привлекает своими воплями…
– Че делать бум? – каждую минуту спрашивал невысокий бандит со шрамом на лбу. – Пахан, че бум делать-то?
– Закрой форточку свою, тошниловка! Думаем все, как пробиваться будем, – парировал в очередной раз Буллит. – Вот же попадалово! Обул нас этот сталкер фуев. Ох-х, обул, как шох последних! Нам бы выбраться отсюда… я б в глазенки его позырил бесстыжие, зубочисткой выкорчеванные.
Один из пяти шипунов подбежал ближе, длинными волосатыми усами ощупал мертвого сородича, которого недавно завалил Буллит со товарищи, заверещал и бросился к скале. Встал на задние лапы, затрещал, попытался вскарабкаться выше, но одиночный выстрел из пистолета отпугнул его и вернул в прежний круг дежурства у скалы. Пули почти не брали тварей, чтобы покончить с ними, нужны были ручные или подствольные гранаты. Но гранат больше не было, а стрелять в быстро движущихся огромных насекомых было бесполезно.
– Хлопци, бильшэ не можу! Тикаты треба з видсы! Досыть, не варто бильше терпиты… – не вытерпел один из ренегатов в синей фуфайке и брезентовых грязных штанах. Он чуть не соскользнул с камня и бешено завращал глазами, теребя серую кепку. Внешним видом он напоминал партизана времен Великой Отечественной, выпавшим из карпатских чащоб на белый свет.
– Мыкола, уймись ты. Хуже шпаны заречной! – бросил Буллит, проверяя оружие. – Потерял ствол, так и молчи в тряпочку, иначе ты будешь первым мясным блюдом этих милых тараканчиков.
– Все, це кинець мий! Так и сконаю в ций страшний Долини!
– Пасть закрой, деревня! Я сказал, всем харэ лясы точить! Ур-роды. Мешаете думать и шипунов приманиваете, мля.
– Буллит, а что, план созрел? – шепнул коренастый каратель рядом. – Раз про мясо защебетал.
– Слышь ты, звездный десант? Еп… Щебечут пингвины на очке, а я думаю. Да, думаю! В отличие от вас, кроликов скулящих. Короче, все сюда слухаем, – он жестом привлек внимание всех, будто бы его могли услышать и понять шипуны, трещавшие неподалеку. – Паучарам сложно передвигаться в густом лесу, и воды они боятся. Значит, валим через заросли и чешем что есть мочи до болота. Мыкола и покоцаный сатанист отвлекают на себя. Уяснили все?
– Шо? Да як жи…
– Ты ваще там молчи, твоя хата с краю! Мясистый наш… – прервал Буллит «партизана» и нервно хохотнул. – Дадим ему обрез да гороху отсыплем малость. И нехай чешет в другую сторону, а твой брат, ептеть, ковыляет в третью.
– Так не пойдет, старшой, все вместе… – начал было один из карателей, но осекся, встретив суровый взгляд Буллита. Видимо, понял, что сейчас настанет его очередь быть отвлекающим мясом.
Бандит не дал сектантам вступить в перепалку, быстро заткнув им рты отборным матом и намеком на четвертую сторону, в которой как раз копошились шипуны. Мыкола ворчал и стонал, причитал и молился, но его никто не слушал. Или делали вид, что не слышат – ведь остатками сводного отряда по-прежнему руководил бандит.
Скинули с себя все лишнее, освободили тела от неудобной теплой одежды и изготовились к броску.
– Учтите, кони, кто упадет, запнется – тому и водить! Тот и заградотряд! Здесь каждый за себя! Скачем скоренько, курсом на болото. Там вроде острова имеются, карту из навигатора Штока я запомнил, нах. Усе-е, братва, готовы?
– Як жи? А мене… – загомонил Мыкола, но его оборвал крик Буллита:
– Ва-алим, пацаны-ы!
Мало кто заметил, как Буллит столкнул со скалы раненого Демона, а сам спрыгнул в траву на другой стороне. И галопом понесся в чащу леса. За ним припустили остальные. Но не все. Просвистевший в сумерках бумеранг впился в спину сектанта, приготовившегося прыгать. Он взмахнул руками, на миг стал похож на распятого Христа, а не на поклонника Сатаны, затем рухнул на край скалы, соскользнул с нее и сполз по каменной стене вниз. Мыкола упал навзничь на верхушке глыбы, вжался щекой в холодный влажный базальт и затрясся. Раненый Демон с криком ужаса побежал прочь, но его тут же догнали два паука и быстро прикончили. К сектанту с бумерангом в спине подскочил другой шипун, вонзил челюсти в тело умирающего и присосался. Мыкола сверху большими от жути глазами пялился на мохнатое насекомое, рвущее сектанта, не выдержал, отвернулся, заткнул кулаком рот, чтобы не издавать звуков и не привлекать внимание. Леденящий душу страх охватил его с головы до пят, вдавил в камень. Захотелось навечно остаться на этой скале, срастись с ней в единое монолитное целое и провести здесь остаток всей жизни. С обеих сторон шипели и хрустели разрываемой одеждой и плотью жертв пауки. Два других бросились в разные стороны: один в погоню за горсткой Буллита, второй куда-то в кусты, почуяв другую жертву.
Судьба убежавших товарищей, кинувших его отвлекать мутантов на себя и умирать в страшных мучениях, мало волновала Мыколу. Его вообще ничего сейчас не волновало: мозг отказывался работать, тело растеклось лужей на камне, и только прищуренные глаза буравили серую стену кустарника, в которой скрылся один из шипунов. Через некоторое время оттуда вышел человек. Мыкола встрепенулся и вытаращился на незнакомца в одежде сталкера – судя по описанию, того самого, за которым отряд и гонялся. Но почему-то «партизан» не переполнился ненавистью к этому смельчаку. Ни злости, ни жажды мщения. Сталкер вскинул оружие и прицелился. Мыкола зажмурился и сжался.
Тихая клацающая дробь. Рыки пауков у скалы. Шелест ног по траве и хвое, снова бесшумные выстрелы. Через минуту Мыкола открыл глаза. Никого. Ни у кустов, ни возле скалы. Мутанты неподвижными холмами лежали в высокой траве, явно мертвые. Мертвые шипуны! Такого не может быть! Ни взрывов, ни огня, ни оглушающей канонады. Только тень одинокого сталкера и трупы огромных насекомых.
Мыкола сначала поднялся на колени, потом полностью встал. Острый глаз крестьянина обнаружил трех мертвых пауков, искромсанные тела Демонов у скалы и вздрогнувшую ель невдалеке. Паук или сталкер? «Партизан» постоял еще минуту и, тяжело дыша, уселся на холодный камень. Он понял, что с призраками воевать резона нет. Не мог же обычный сталкер живым пробраться через всю Падь сюда, в долину. Не мог простой смертный в одиночку справиться с достаточно большим отрядом. Не мог просто так убить практически неубиваемых шипунов… А сейчас не смог спокойно стоять у кустарника, оставляя в живых четвертого паука. Стало легче и спокойнее.
Чуть позже, убедившись, что опасности больше нет, а ночь нужно как-то провести и дожить до рассвета, Мыкола слезет со скалы, соберет остатки хабара и окровавленной одежды у мертвых сектантов и снова шустро залезет обратно. Разведет костерок из сухого спирта, грея ладони и воду в эмалированной кружке, а потом будет спать до утра. С рассветом уйдет из долины, доберется до Южного форта, а оттуда двинет в город за Рекой, сдаться поселенцам и поведать в баре за кружкой кислого пива о своих похождениях и таинственном спасителе – лесном духе Пади, охраняющем ее покой.
Компашка Буллита потеряла одного товарища, которым и занялся последний паук. Пока крики бедняги оглашали ночной лес, беглецы высыпали на опушку, попадали в мох, переводя дух и пытаясь отдохнуть и осмотреться. Впереди расстилалось серое болото, вдалеке высилась бледная Дуга, на ночном небе загорелись первые звезды. Несколько «дистиллятов» белыми трубками подпирали небесный свод, растворяясь в его черноте. Нужно было идти туда, обосноваться на острове и дождаться утра. Что предпринять дальше, завтра, Буллит еще не знал – дико стучащее сердце и ноющее плечо порядком отвлекали. Позади истошно заверещал шипун.
– Вот мля-я-а! Чешем вперед, живей, братва-а!
Никого не понадобилось подгонять и объяснять причины бегства – остатки отряда рванули к болоту и с разбега зашлепали по воде, затянутой тиной и ряской. Страх – штука весомая, средства против него еще не придумали. Квакающие топи на миг замерли и прислушались к новым звукам – шагам потенциальных жертв, добровольно пожаловавших прямо в чрево трясин.
Треш выдернул кол из дурно воняющего мохнатого чудовища и достал штык-нож. Выждал минуту, пнул тело паука, удостоверившись в его кончине. Бывало, Шипуны в предсмертной агонии умудрялись впиться в своего убийцу, поэтому трупы приходилось проверять. Сталкер присел у задней части брюха мутанта, пригляделся, воткнул клинок и вспорол плоть паука. Запах пошел еще резче, пришлось задержать дыхание и довести начатое до конца. Ядовитая железа шипуна очень ценилась на Блошинке и стоила не меньше «рубина» или «пилигрима», потому что научные умельцы и знахари Пади применяли ее для чудодейственных лекарств и анаболиков. «Обменяю на рынке на стероиды, тоники и анаболики. Либо Болотнику сдам», – подумал Треш, убрал опасный орган паука в рюкзак, осмотрел челюсти, остекленевшие сетчатые пузыри вместо глаз и поворошил колом труп ренегата. Подцепил лямку ранца, откинул его в сторону, потрогал винтовку, потыкал вскрытое тело. Выпотрошив ранец, прикарманил только два артефакта в фольге, «слезу» и «копчик», поправил снаряжение и быстрым шагом двинулся к опушке. Нужно было разобраться с оставшимися бандитами и возвратиться к друзьям. Он обогнул валежник, перепрыгнул канаву с журчащим ручьем и, проверяя колом путь перед собой, устремился по редколесью мари на север, к уже знакомому противному запаху Больших Луж.