Зов издалека
Шрифт:
— Дело давнее… Пришлось запрашивать материалы в центральном архиве… — кивнула она на папки. — Как я уже сказала, повальная компьютеризация заставляет себя ждать, так что пока из этого ящика много не выдоишь.
— Все наладится, — успокоил Винтер.
— Если шведы помогут нам с этим древним расследованием, мы будем только рады. Я тогда еще не работала… но есть люди, которые помнят. Например, Йенс Бендруп… Он-то, конечно, в курсе. Грабеж, убийство полицейского… С удовольствием поговорит с тобой в любой
— Спасибо.
— Не за что… Довольно мерзкая история.
Микаэла села на один из двух неудобных, но тоже стальных стульев у окна. По дороге она заскочила в свой кабинет и переоделась: вернулась в пиджачке в мелкую черно-белую клетку. Он не ошибся, освещение ни при чем — глаза у нее действительно голубые.
— Еще бы не мерзкая… И продолжение не лучше. Поэтому я и приехал. Любые детали важны.
— Я схожу за Йенсом. — Она поднялась и вышла.
Винтер взял одну из пяти папок с архивным номером. И еще коричневый конверт. Скорее всего с фотографиями.
Микаэла Польсен вернулась в сопровождении комиссара (а по шведской табели о рангах, инспектора) Йенса Бендрупа. Здоровенный пожилой уже дядька с бычьей шеей, ростом меньше Микаэлы. Клетчатая сорочка, пуловер и джинсы. Не больше двух-трех лет до пенсии. От него пахло сигарами и слегка пивом.
— Добро пожаловать на место преступления, — сказал Бендруп.
— Спасибо, что согласились помочь.
— Мне надо покурить, — неожиданно заявил Бендруп и достал угрожающего вида сигару. — Поскольку это временно твоя комната, решай — можно или нельзя.
Винтер посмотрел на Микаэлу — та кивнула.
— Шеф обычно протестует, — сказал Бендруп, показав зажженной спичкой на Микаэлу. — Но, как говорится, ради гостей… Можешь и сам воспользоваться случаем.
Винтер покачал головой. Достаточно и пассивного курения — такой сигары хватит на десятерых. Бендруп уселся на стул.
— Молодой парень погиб, — мрачно произнес он. — Мне пришлось извещать невесту… такое не сразу забудешь. Она к тому же ждала ребенка.
— А что случилось?
— Дураку понятно, что поработал инсайдер, но мы так и не смогли ничего доказать. Это-то меня больше всего и бесит. — Он выдохнул облако дыма, и Винтер вспомнил, как в детстве видел паровоз. — В тот день поступило семь миллионов наличными, и они об этом знали.
— А почему вдруг такая крупная сумма?
— Чем-то они там занимались… Ревизия системы, инвентаризация, ремонт хранилища… — Бендруп пожал плечами и посмотрел на свою сигару. — Такое только в Дании возможно…
— А разве банк не был закрыт? Рабочий день ведь уже закончился.
— Формально — да. Закрыт. Банк закрыт, а дверь открыта. Все потом кивали друг на друга. Но это не то… Во всяком случае, не в этом дело… Я не поэтому считаю, что это работа инсайдера. Не потому, что дверь не заперли. Ты же понимаешь… никто не бежит по часам поскорее запираться. Все думают, будто живут в старой доброй Дании. Люди и так знают, что банк закрыт и никто не войдет, даже если там кто-то и есть. Не важно, заперта дверь или открыта.
— А эти вошли, — сказала Микаэла. — Просто взяли и зашли. И еще как… Черные чулки на мордах… только держись. Трое прошли в зал, один остался у дверей.
— Это точно известно?
— Была камера, — пояснил Бендруп. — Может, тебе и кажется, что все произошло во времена Ганса Христиана Андерсена, но камера была.
Винтер кивнул.
— А потом все пошло наперекосяк… прямой дорогой наперекосяк, если так можно выразиться. — Он улыбнулся собственной шутке и пыхнул сигарой. — Мы поехали туда еще до того, как они вошли в банк.
— Я слышал… Как это получилось?
— Такое бывает только с идиотами или гениями. Я же сказал — ремонт хранилища… Эти кретины электрики перепутали что-то с проводами… короче, сработала тревога. Мы поднялись и поехали… Кстати, управление помещалось на том же месте, но куда там… не сравнить, что было и что есть.
Винтер кивнул. Польсен стояла, опершись на стол. За окном остановился грузовик и начал газовать по неизвестной причине. Кто-то крикнул, мотор со скрежетом заглох, и сразу стал слышен шум проходящего поезда.
— А весь персонал сидит там со своими семью миллионами в старых ассигнациях. Мы пытались им позвонить, но эти болваны не только замкнули цепь тревоги, но и одновременно повредили телефонную линию. Значит, тревога прошла, банк не отвечает… первая машина мчит по Эстергаде, останавливается у банка, и ребята попадают в разгар праздника. Даже нет… бандиты уже направляются к выходу. Сорен Кристиансен вылетает из машины и тут же получает пулю. АК-4… Сволочное оружие, рвет на части, даже если стрелок никудышный… — Бендруп посмотрел в окно и перевел взгляд на Винтера. Пососал погасшую сигару и чертыхнулся. — О… если иметь богатую фантазию, можно и сейчас увидеть следы его крови.
— Но вы тоже стреляли?
— Да… Ребята укрылись за машиной и открыли огонь. Тут как раз подоспела вторая машина с Вед Странден… Могу, если хочешь, показать тебе на месте… И они оказались у бандитов за спиной. Стрельба как на Диком Западе… Прямо «Бонни и Клайд». Ребята так потом и называли всю эту историю — случай «Бонни и Клайд». Многие называли… но не я. Дело уж больно серьезное для шуток.
— Двое бандитов убиты.
— Один умер на месте. Пуля попала в глаз… Не то чтобы у нас такие уж стрелки, но бывает. Второй еще подавал признаки жизни, но состояние было… скажем так, критическое. Мы-то думали, очухается, но нет — умер, не приходя в сознание. Врачи сказали, жировая эмболия. Знаешь, что это за штука?