Зов издалека
Шрифт:
— Речь идет о простой беседе…
— Сказать по правде, она меня просто послала подальше… не особенно грубо, но смысл был именно такой.
— Так…
— Ее сын никакого зла никому не причинял. Зло причинили только ему — так она сформулировала.
— А мы ведь стремимся узнать, кто и почему причинил ему зло.
— Это я и пыталась ей сказать.
— Может, мне попробовать?
— Она наверняка знает, что у тебя нет на это права… Впрочем, это не важно. Она просто не решается.
— Боится?
—
— Все еще? Через двадцать пять лет?
— Может быть, заново.
— А где она живет?
— А что? Ты ведь не собираешься совершить какую-нибудь глупость?
— На службе? Никогда в жизни.
Оба засмеялись.
— Хочешь сказать, что ты здесь не на службе, а в качестве… наблюдателя?
— Это твое толкование. Кстати, я видел пару байкеров на параллельной аллее, когда ехал в Блокхус.
— Опять слежка?
— Не уверен… они прятались за деревьями. Не знаю, связано ли это с моим появлением.
— Они обожают природу, — сказала Микаэла Польсен. — Это как бы часть их «субкультуры». — Она изобразила пальцами кавычки.
Винтер задал вопросы, возникшие у него по пути назад. Микаэла внимательно выслушала.
— Не знаю, кто сейчас владелец дома, но это легко установить. Если у нас будет убедительная мотивировка, можем получить ордер на обыск от судьи в Йорринге. Что касается отпечатков, все лежит у тебя на столе. Я уверена, что криминалисты работали добросовестно.
— И под новыми обоями смотрели?
— Точно не знаю. Можем проверить в Копенгагене, в Центральном бюро идентификации личности.
— Хорошо… а у вас большой отдел криминалистики?
— А почему ты спрашиваешь? Не веришь, что они справляются с работой?
— Ну что ты… просто интересно.
— Ты прав… иногда не справляются. Не успевают. Одиннадцать криминалистов на весь Северный Юланд, аж до Орхуса. Их шеф, инспектор… по-вашему, комиссар, Петер Бендтсен не упускает случая об этом напомнить. Но работают они хорошо. Свои фотографы… А если надо, приезжают специалисты из Копенгагена. Сложные анализы посылаем в центральную лабораторию.
На столе зазвонил телефон. Начальник уголовного розыска Микаэла Польсен сняла трубку.
— Это тебя, — сказала она. — Из Швеции.
52
Поначалу Винтер слышал только летящее через пролив Каттегат дыхание Бертиля Рингмара. В трубке что-то потрескивало. Он тут же представил себе, как гудят и колеблются под ветром телефонные провода.
— Винтер.
— Привет, Эрик. Твой мобильник не отвечает.
Микаэла Польсен вопросительно посмотрела на него, показала на коридор и вышла, деликатно предоставив свой кабинет шведскому комиссару.
Винтер вытащил из кармана телефон.
— Выглядит совершенно нормально.
— Речь не о том, как он выглядит. Он не отвечает, вот что главное.
— Значит, что-то не так. — Он поискал в меню «входящие звонки» — пусто. С тех пор как он в Дании, ни одного звонка. — Похоже, не работает. Аккумулятор сел… или кто его знает…
— Все может быть… Я тебя нашел, и слава Богу. Мы не обнаружили здесь никакого подходящего Мёллера. Пока. Но я звоню не поэтому.
— Слушаю.
— Последние сутки мы только и фильтруем звонки насчет девочки… И есть пара очень интересных. Водитель автобуса совершенно уверен, что вез эту девчушку.
— Одну?
— Говорит, с какой-то женщиной. Я пока общался с ним только по телефону. Он скоро подъедет.
— Очень хорошо… если ему можно верить. Это не так просто — опознать пассажиров, тем более с таким опозданием.
— Он читал наши объявления, но, говорит, сразу не сообразил. Не сумел сложить два и два, говорит.
— Когда это было?
— Когда он сообразил?
— Когда видел девочку?
На линии опять появились помехи.
— По дороге попробует вспомнить точно… Сейчас, наверное, как раз и пробует. Сказал, что посмотрит журнал поездок, но, говорит, это не так легко. Давно было.
— Как давно?
— Несколько месяцев. Может, сразу после убийства.
— Или до.
— Что?
— Нет… ничего. Поговорим, когда приеду.
— А когда ты приедешь?
— Думаю, завтра к вечеру. Собственно, надо было бы задержаться, но, наверное, придется съездить еще раз.
— Что-нибудь проклевывается?
— Пока не знаю… Но какие-то ответы здесь точно есть. Что-то… В общем, надо подумать.
— Подумать никогда не мешает.
— Кстати, местная организация байкеров почему-то заинтересовалась моим приездом.
— Они тебя пасут?
— Возможно… или просто намекают: мы про тебя знаем, берегись. Уж очень неуклюже. Или неумело.
— Мы работаем над версией с байкерами.
— Что еще нового?
— Хальдерс и Анета закончили с машинами на «Н». Сижу с протоколами. Небольшие, понятно, но сто двадцать четыре штуки! Сто двадцать четыре! Можешь вообразить, какую они работу проделали?
— Никаких хай-лайтов? [34]
— У Хальдерса было что-то… Нет, это, кажется, в деле о перестрелке… В общем, пока не знаю. Еще не все успел прочитать. И не уверен, что успею, — народ так и валит со своими сигналами. Сам прочитаешь. Это вообще-то твоя работа. Хватит жрать датские сандвичи.
34
High light — выделенный участок текста в докладе, протоколе и т. д. (англ.).