Зов издалека
Шрифт:
— Ни одного пока не съел.
— Так вот почему ты решил задержаться!
— Пока, дядюшка, — улыбнулся Винтер и повесил трубку.
Молодая миниатюрная девушка в полицейской форме проводила его к выходу. Откуда-то доносились невнятные крики.
— Там приемник для алкашей, — ответила она на его молчаливый вопрос.
— Не пустует, — сказал Винтер.
Она посмотрела на него снизу вверх.
— Всегда битком. А что делать? Люди звонят, жалуются, вот мы и вынуждены подбирать буянов по трактирам.
— Народ любит пить в компании. В поисках единомышленников.
— Здесь у нас одни единомышленники.
Он вышел на улицу. Было уже совсем темно, почти ночь. Он направился в отель. Его обгоняли машины и велосипедисты. В табачном киоске висел таблоид:
Он подошел к отелю. Постоял мгновение у крыльца. Идти в номер не хотелось. Он свернул на Бульвар. В окне кафе «Бульвар» сегодня никого не было. По выщербленной каменной лестнице Винтер спустился в пивной зал, открыл дверь и чуть не отшатнулся: в лицо ударила густая волна табачного дыма, смешанного с запахом пива. Пивной зал состоял из двух больших комнат. Он нашел место у захватанного жирными пальцами окна. Отсюда виден фасад его отеля. В другой комнате помещался бар. Несколько парней у стойки пели бесконечную песню про веру, надежду, любовь и благотворное влияние выпивки на все вышеперечисленное. Официантка в белой блузке и черной юбке сидела за столиком и спокойно ужинала. Увидев Винтера она привстала, взяла с колен салфетку и вытерла рот. Певцы у стойки, как по команде, тоже посмотрели на него, но тут же отвернулись. Официантка подошла к столу, и он заказал «Хоф». Она достала бутылку из холодильника позади стойки, по пути откупорила ее и принесла Винтеру, накрыв высоким пивным бокалом. Он заплатил — по сравнению со Швецией было очень дешево. Подождал, пока она опять займется едой, хотел налить пиво в бокал, но обнаружил неприятное сходство с залапанным окном и стал пить из горлышка, как настоящий датчанин. Он и не думал, что ему так хочется пить.
Окно, в котором маячил вчерашний наблюдатель, находилось в нескольких метрах от него, ближе к стойке. Сейчас там никого не было. Лишь официантка, не обращая никакого внимания на песенный ансамбль, спокойно доедала свой ужин. Странное зрелище, подумал Винтер. Напоминает театр абсурда. Или сон.
В противоположном конце пивной сидел тип в коричневом плаще, перед ним стояли бокал пива и бутылка аквавита. Он сидел неподвижно, как статуя, уставясь на свое богатство, лишь время от времени наливал рюмку водки и выпивал. Уши его постепенно наливались рубиновым свечением. Профессионал. Официантка доела свой ужин и, не спрашивая, принесла ему очередную бутылку пива. Насколько Винтер мог видеть, тот ее ни о чем не просил.
Он допил «Хоф» и вышел на улицу. Никто даже не поглядел ему вслед.
Микаэла Польсен позвонила в начале девятого. Он спустился по лестнице, бросив взгляд на мрачную коридорную живопись.
Микаэла была в прямой блузе и прямых темных брюках, волосы забраны в конский хвост. На этот раз она показалась ему еще моложе. В ресторане ужинала компания шведов — до Винтера донеслись звуки родной речи.
— В городе и правда полно шведов. Многие, похоже, здесь и живут.
— Хотела бы я знать, что их привлекает, — сказала Микаэла и окинула взглядом интерьер девятнадцатого века. — А теперь пора окунуться в действительность.
Они пошли по Бульвару, который вскоре сменил название и стал называться Эстергаде. Везде было много гуляющих. Слышались звуки шведской и немецкой речи. Уличный трубадур страстно пел что-то о вечной юности.
Ветер не унимался, у Винтера даже заболели уши.
Они дошли до перекрестка с Биспенсгаде.
— Знаешь, в этом месте мне всегда не по себе.
— Могу понять.
— На этой работе вообще часто бывает не по себе.
— Тоже могу понять.
— А теперь смотри перед собой, пока я трещу, — сказала она с той же задумчивой интонацией. — У книжного развала стоит парень, и мы его интересуем явно больше, чем книги.
Винтер с трудом удержался, чтобы не повернуть голову, и зафиксировал взгляд на темном фасаде Датского банка — от соблазна. Они стояли спиной к кафе с громким названием «Ла Скала». Народ обтекал их с обеих сторон.
— Он тебе знаком? — спросил Винтер.
— Отсюда не пойму… вообще говоря, вряд ли. Они не настолько глупы, чтобы послать пасти тебя какую-нибудь местную знаменитость. Они же знают, что я могу быть рядом.
— Судя по всему, у них есть из кого выбирать.
— И все время вербуют новых. Не глазей в одну точку. Посмотри теперь направо.
Они прошли несколько шагов и стали разглядывать здание Торгового банка. Эрик Винтер и Микаэла Польсон. Страстные любители банковской архитектуры.
— И продолжим нашу непринужденную беседу. О чем мы говорили?
— Мы непринужденно говорили о том, что на нашей работе часто бывает не по себе…
Микаэла помолчала.
— Сообщаю, что тип у книжного пошел своей дорогой, — наконец сказала она. — Тебе не надо смотреть в ту сторону, но мы можем двигаться дальше. У меня уже ноги затекли.
Они миновали книжный развал. Голые манекены в магазине одежды уставились на них стеклянными глазами. Винтер обратил внимание, что на книжном прилавке рекламировали какой-то новый шведский бестселлер.
— Он читает либо Иба Микаеля, либо Сюзанн Бреггер, — сказала Микаэла.
— А почему не обоих?
— А ты что читаешь?
— Главным образом протоколы следствия. К сожалению.
— Вот именно. К сожалению, следствием часто все и ограничивается.
— На этот раз все будет по-другому, — пообещал Винтер.
Они пошли дальше по Биспенсгаде к веселому кварталу. Там было столько народу, перетекающего из одного бара в другой, что приходилось протискиваться. Со всех сторон слышалась музыка. Винтер вспомнил праздник города в Гетеборге. Та же агрессивная эманация толпы, то же состояние — смесь страха и жажды приключений.
— Можем присесть где-нибудь, — сказала Микаэла. — Мы же уже выяснили, что нас пасут.
— Так и сделаем.
— На следующей улице есть приличное кафе. Или потолкаемся здесь?
— Лучше потолкаемся.
— Он шел за нами несколько минут.
— Здорово это у тебя получается.
— В Дании это необходимо. Жизненно важно, если хочешь.
Винтер вовсе не был уверен, что она шутит.
— Он здесь, — сказала Микаэла, не поворачивая головы.