Зов Лиры [Руки Лира]

Нортон Андрэ

— Сиди не двигаясь, дитя. Позволь им изучить тебя, чтобы впоследствии они могли стать тебе помощниками и защитниками.

Нош страшно хотелось убежать куда глаза глядят. Но она медленно положила на землю свою каменную острогу и села, не сводя глаз со змеи. Тварь повернула к девушке треугольную голову и посмотрела прямо в лицо странными глазами с вертикальными зрачками. Змея легко расплела кольца и заскользила к Нош. Затем встала на хвост так, как будто вновь собиралась начать свой странный танец.

— Дотронься до неё, Нош, — приказала Дрин по-прежнему тихим голосом, но в нём зазвучали металлические нотки.

Нош через силу повиновалась. Змея вскинула головку. Девушка заметила острые зубы во рту у серебристой твари и подумала, что едва ли эти клыки — простое украшение. А потом… её ладони легонько коснулся раздвоенный язычок.

— Так, тебя признали, — тихим напевным голосом промолвила Дрин. — Теперь тебе придётся выучить свои обязанности и права, но это знание придёт изнутри.

Женщина поглядела на ожидающих ящериц и щёлкнула языком. Три зверька тотчас же сорвались с места. Как только змея отползла, перед девушкой очутилась одна из ящериц.

— Снова протяни руку, — приказала Дрин.

На этот раз Нош не боялась. Зарк (как, по словам Дрин, называлась эта зверушка) пробудил в девушке любопытство и интерес, так что она позабыла про страх.

Нош поднесла руку к ящерице, и та склонила голову, будто принюхиваясь к костяшкам пальцев.

Дрин с видимым облегчением качнула головой, словно нашла ответ на некий незаданный вопрос. Вероятно, она подала какой-то знак, потому что ящерицы неожиданно куда-то юркнули.

С тех пор, уходя на охоту, Нош постоянно ловила на себе чей-то взгляд и, оглядываясь, замечала неподалёку чешуйчатую голову одного из своих новых знакомых. Обычно зверьки прятались под камнями или за полуобгоревшими стволами деревьев.

Но не поиски еды занимали у Нош и Дрин большую часть времени, хотя, несомненно, это было жизненно важное занятие. Но земля в округе была мёртвой и бесплодной, здесь часто случались ураганы и бури. Сильный ветер поднимал в воздух тучи пыли с давно заброшенных полей, и в разгар дня словно спускались сумерки. Нечего было и думать, чтобы выйти из дома в такую погоду. Тогда Дрин затепливала светильники — плошки с рыбьим жиром, в котором плавали фитильки из высушенного тростникового волокна.

Они вынимали книги, и начинался урок. Сперва Нош не понимала, зачем это. К ней вернулись прежние страхи — девушка боялась, что умение читать рано или поздно приведёт её к катастрофе. Но время шло, и какая-то ранее дремавшая часть её мозга встряхнулась и принялась жадно впитывать новые знания и навыки. Поскольку её учили не только читать, но и писать. Причём на разных языках. Дрин объяснила, как здорово будет уметь, если выпадет такой случай, приветствовать чужеземцев на их родных языках. Правда, она не объяснила, откуда здесь возьмутся чужеземцы.

С тех пор как Дрин забрала Нош к себе, она, бывало, прихватывала с собой суточный запас еды и уходила куда-то на целый день. На расспросы девушки она отвечала, что уходит по делам, которые её, Нош, не касаются. Сперва девушка страшно боялась, что Дрин бросит её и она останется одна-одинёшенька, бедная и беззащитная. Но женщина неизменно возвращалась утром следующего дня, и вскоре Нош успокоилась и начала принимать её отлучки как часть заведённого в Рифте порядка. По возвращении Дрин всегда приносила с собой кое-какую еду, а иногда и небольшой мешочек с солью и тростниковую корзину плодородного чернозёма. Потому несколько последующих дней жительницы Рифта занимались своим крошечным огородиком. Всякий раз Дрин неустанно объясняла девушке особенности и полезные свойства каждого растения, так что после многократных повторений и уточнений Нош уже неплохо разбиралась в травах. Девушка давно перестала удивляться тому, что в этом садике продолжают цвести и плодоносить растения, которые давно погибли во всей остальной части Рифта.

Каждый раз Дрин уходила на запад, в каменный лабиринт скал, который с первого взгляда отбивал всякую охоту к путешествиям. Но женщина, казалось, прекрасно знала, куда и зачем идёт.

Оставшись одна, Нош проводила эти дни по своему разумению. Её особой гордостью была подготовка сюрприза для вернувшейся Дрин — то новая низка сушёной рыбы, то несколько прочитанных страниц учебника, то небольшой отрез полотна. Одежды у них было мало. Платье Дрин состояло не только из кусочков полотна, но и из жабьих шкурок. Когда Нош только появилась здесь, её одеждой служили жалкие лохмотья. Вскоре у девушки появились короткая юбка из камышового полотна и накидка из полос змеиной кожи. Такой наряд ничуть не стеснял движений и соответствовал погоде.

Теперь Нош проводила большую часть времени на берегу реки, особенно когда Дрин отлучалась. Девушка не только собирала камыш, но и перебирала голыши, тренируя свой новообретенный дар. Иногда, поднеся к глазам найденный камешек, она чувствовала, что это не грубый и безжизненный обломок, а сверкающий драгоценный камень. Нош несколько раз пыталась шлифовать свои находки, но ничего не вышло.

Время от времени девушка задумывалась, что происходит в остальном мире — там, за границей Рифта. Она никогда не пыталась вспомнить своё прошлое. Иногда ей казалось, что весь мир погиб и они с Дрин остались единственными живыми людьми на всём белом свете.

Когда девушкой овладевали мрачные думы, она уходила к скалам и щёлкала языком, как её научила Дрин. Непросто отличить одного зарка от другого, но через некоторое время Нош начала узнавать двух зверьков — обычно они первыми откликались на её зов. Первый был чуть выше своего товарища, и на его воротнике виднелась неровная морщина, словно там когда-то была рана, которая плохо заросла. А второй всегда звонко щёлкал в ответ, словно радуясь встрече. Девушка дала им имена: тот, который повыше, получил прозвище Тарм, а второй — Вазин. Что-то царапнуло её в глубине души; возможно, когда-то эти имена что-то значили для неё. А ещё Нош была уверена, что ящерки откликаются на свои прозвища.

Именно во время очередной встречи с ящерицами судьба Нош резко изменилась во второй раз. Тарм стоял на вершине высокого валуна и смотрел на север, на заброшенную дорогу. Он яростно защёлкал, привлекая внимание Нош. Девушка вскочила и тут же спряталась за выступ.

По дороге, вдоль которой когда-то гнали детей, двигалась какая-то процессия. Неужели новые беженцы? Осторожность уже давно стала второй натурой Нош. Она соскользнула с валуна и, стараясь держаться под прикрытием тени, пошла к месту, откуда лучше видно дорогу.

4

Налетел порыв ветра — предвестник холодной зимы. Крин поплотнее запахнул нескладную кожаную курточку. Она оказалась на пару размеров больше, чем нужно, так что юноша приспособил к поясу пару верёвочных подтяжек с перехлёстом на спине. От этой хламиды здорово несло лоршогами — видимо, прежний хозяин долго работал в их загоне. Крин нашёл её висящей на крюку в пустом стойле, где она успела на славу пропитаться крепкими запахами скота.

Пустое стойло… На сколько он опоздал? На час? На день? Стража и жрецы подчистую вымели небольшое поместье. Оно было самым маленьким и удалённым от основных владений Дома, и юноша надеялся, что враги доберутся туда в последнюю очередь. Рассчитывал, что раздобудет здесь провизию и верховое животное, приученное к горным тропам и перевалам.