Зов Прайма
Шрифт:
Алесса не была злой или жестокой, и никогда не делала девушке ничего дурного. Но, лишившись яркости собственных эмоций, она воспринимала чувства лорда как свои, и теперь зеленые глаза героини источали гнев серых глаз Раэля.
«Алесса, ты проводишь Рику в Дар-лоа и вернешься сюда, в усадьбу. Вы будете охранять ее вместе с Вергилием. После того нападения я не рискну оставить в доме только одного героя. Когда ты вернешься, меня самого здесь уже не будет, я отправляюсь к границе по государственным делам».
Героиня с трудом сохраняла бесстрастность
«Да, мой лорд».
Она любит его. Рика поняла это внезапно, как будто пелена упала с ее глаз. Только любовь может удержать такую силу, которая бурлит в этой героине. Только она поможет закрыть глаза на жестокость лорда и слепо выполнять его самые неумолимые приказы. Последняя истинная эмоция, оставшаяся у этой героини.
— За поворотом сверни налево. Мы проедем через лес и срежем час пути, — приказала Алесса.
Ардея давно осталась позади, и края дороги стали постепенно обрастать невысоким кустарником.
Даже запутавшийся в собственной ярости и надменности, Раэль не вызывал у Рики неприязни. Девушка чувствовала, что шрамы на его теле намного глубже, чем он пытался показать. Они не просто лишили его рук, они ранили его душу, наполнили ее холодом, которым теперь лорд невольно делился с окружающими. Но Рика знала, что где-то там, глубоко-глубоко, под непробиваемой ледяной коркой Раэль страдал.
Их было трое.
Три королевских героя, посланных, чтобы выследить беглянку. Девчонка обвинялась в сговоре с ненавистными доктами, и этого было достаточно, чтобы зажечь в их сердцах огонь ненависти.
Лоренцио, молодой с виду мальчик, «танцующий с волками». Один клич, и послушные ему волки прочешут лес и найдут скрывшихся беглецов.
Гийом, лучник-кентавр, бывший ловчий королевской охоты. Когда-то ему не было равных в преследовании дичи. За становление героем он приобрел туловище лошади, быстрое словно ветер, и теперь дичь охотника более не ограничивается одним только зверьем. Меткий выстрел оставит на теле врага рваную кровоточащую рану, и легко различимый след превратит дальнейшую погоню в фарс.
И Вайкулус, наполовину человек — наполовину боевой тигр. Когда Лоренцио найдет добычу, когда Гийом ранит ее и измотает погоней, именно он, коготь, нанесет финальный удар. Опьяненный кровью и слабостью врага, он набросится на него, сожмет звериные челюсти на горле жертвы и с упоением выпьет утекающую из предателя жизнь.
У нее было несколько часов форы. А они — лучшие преследователи Ардеи.
«Девчонку обязательно взять живой и доставить во дворец, остальных убить».
Их было трое. Более чем достаточно.
«Убей, убей, убей».
Постепенно к этому шепоту привыкаешь. Его можно игнорировать, пока он тихий, заглушать собственными мыслями.
«Она — человек».
Простое напоминание. Чтобы не забыть, его приходится твердить вновь и вновь. Повторять несколько раз в день. Но проклятая девчонка снова и снова вставала перед закрытыми глазами. Она манила и пугала одновременно, Она была так слаба и невинна.
Впервые за всю свою жизнь Охотник боялся. Не провала — его мастерство давно перешло на тот уровень, когда оно превращается в уверенность. Или в самонадеянность. В иное время он бы попытался это выяснить, но ненавистная девчонка путала все мысли. И не смерти — он уже смирился с тем, что погибнет, и хотел лишь погибнуть красиво.
Охотник боялся потерять себя. Пока он убивал героев, он совершенствовался, возвышался над собой, и мерилом его искусства была только его гордыня. Но кем он станет, если отступится от принципов? Падет до уровня уличного убийцы, грабящего прохожих ради наживы? Или опустится еще ниже — до самого дна, где обитают только бешеные псы, накидывающиеся на прохожего просто так, только потому, что это единственное, что они могут?
Искушение было так велико, но тренированная воля еще могла держать этого демона на цепи. Иногда Охотник приходил к тому дому, где жила Она. Сокрытый призванной тенью, смотрел в окно дома, в надежде хоть на мгновение увидеть Ее.
Один раз, когда Она вышивала в открытой беседке в саду, он подобрался так близко, что мог уловить Ее запах. Больше всего Охотнику хотелось прильнуть к ней, зарыться носом в ее волосы, вдохнуть поглубже. Но он не смел. Девчонку охраняла черная пантера, и при ней всегда крутился ее пленник-докт. И Охотник незаметно удалился, не боясь, что его раскроют, но страшась, что не сможет сдержаться.
Когда карета с Ней выехала из Ардеи, сидящий на воротах Охотник вздохнул с облегчением. Уехала! Нужно продержаться еще несколько часов, удержать себя от того, чтобы не кинуться в погоню. И станет легче. Проклятая девчонка затеряется в Адорнии, а он останется здесь. Вырвет Ее из сердца, из мыслей, из жизни. Забудет и будет жить как прежде.
Охотник уже почти успокоился, когда под воротами прошли три королевских героя, и свернули в ту же сторону, куда направилась карета. Совпадение? Других путников не было, даже странствующие купцы предпочли переждать непогоду, опасаясь застрять на развезенных дождем дорогах.
Даже если и совпадение, что он теряет? Он только глянет одним глазком, куда отправились герои, и вернется назад.
От шпиля над воротами отделился сгусток тени, неуклюже прокатился по стене и исчез внизу.
«Убей... убей... убей...»
«Убив Ее, я убью себя».
7.
Процессия медленно продвигалась по лесной дороге. Алесса явно переоценила погоду и столь же явно не желала этого признавать. Старательно обходя лужи, постоянно смахивая рукой стекающие по лбу капли, она, сцепив зубы, упрямо шла вперед. Ее еще недавно пышные черные волосы, уложенные в изящную прическу, закрепленные драгоценной заколкой теперь растрепались, отдельные пряди слиплись воедино, а заколка съехала набок.