Зов Времени
Шрифт:
Роберту одинаково легко давались все предметы – как технические, так и гуманитарные. Учителя наперебой хвалили его способности, что приносило ему не только пользу, но и мешало сосредоточиться на чем-нибудь одном.
В одном из школьных сочинений о творчестве Шолохова десятиклассник Роберт написал: «Михаил Шолохов своим творчеством поднял целину истинного реализма в советской литературе». После этого учитель литературы пришел к нам домой и сказал родителям, что у Роберта талант настоящего публициста и он должен поступить на литературный или журналистский факультет. Аналогичные рекомендации давали и другие преподаватели.
Роберт с двоюродной
В школе Роберта знали еще как заступника за слабых. Помню такой случай: одна девушка из его класса, играя в волейбол, случайно разбила стекло. Когда пришел классный руководитель разбираться, брат встал и гордо заявил:
– Это я. – И позже он нередко брал вину слабых товарищей на себя, защищал, если их обижали.
Он уже в 16 или 17 лет стал лидером нашего семейного вокально-инструментального ансамбля. Это было не совсем просто хотя бы потому, что каждый из нас играл и пел, и надо было правильно распределять голоса и роли. Он и в этом деле показал себя талантливым руководителем. Пожалуй, это был единственный случай, когда наш отец, человек властный, сам отличный музыкант, уступил лидерство даже в семье. Но брат это заслужил.
Золотая медаль, с которой Роберт окончил школу, давала ему возможность поступить в любой институт (тогда это на самом деле ценилось). Он поступил в университет, на исторический факультет. Там же он познакомился с известным педагогом и тренером по тяжелой атлетике К.Г. Зауташвили, который сыграл значительную роль в жизни брата.
Учился Роберт, как всегда, отлично. И в спорте он добился значительных успехов: стал сначала членом сборной команды университета, а вскоре – сборной команды республики. Занимал призовые места на республиканских и всесоюзных соревнованиях, увлекся тренерской работой. Все свои каникулы он посвящал тренировке молодых штангистов в родном Телави. Так он создал в Телави школу тяжелой атлетики, воспитанники которой в течение нескольких десятилетий успешно выступали на соревнованиях разных уровней. Было подготовлено несколько мастеров спорта. Сам Роберт позже стал заслуженным тренером республики, судьей всесоюзной категории. Но и этого ему было мало, он достаточно успешно занимался классической борьбой и самбо.
После университета Роберт был распределен в сельскую школу завучем. Вскоре он стал одним из ведущих преподавателей истории в районе. Его заметили и избрали вторым секретарем Телавского райкома комсомола. У него, как всегда, работа шла превосходно. Но время было хрущевское, неустойчивое. Знаменитый доклад о культе личности Сталина стал для брата переломным. Он по должности был обязан разъяснять молодежи, какой плохой Сталин и его культ и какой хороший Хрущев. То есть надо было восхвалять культик личности Хрущева. Роберт написал заявление и демонстративно ушел из райкома, сказав: «Я не хочу участвовать в комедии, когда один негодяй разоблачает другого негодяя». Все удивлялись его поступку, потому что каста партийных и комсомольских работников обычно легко приспосабливалась к политическим поветриям. Брат этим поступком поставил крест на своей партийной карьере, но никогда об этом не жалел.
Роберт вернулся в школу и параллельно поступил на заочное отделение юридического факультета университета. Он его блестяще окончил и стал столь же блестящим юристом. Даже в советское время, когда роль адвоката была чисто формальной, он выигрывал дела, за которые другие адвокаты и не брались. Он занимался и педагогической работой: читал лекции по юриспруденции и истории в педагогическом институте и в музыкальном училище, часто выступал в печати.
Роберт с двоюродным братом Лаврентием. Фото неизвестного автора
Мы уже говорили о том, что Роберт в детстве не был ребенком послушным и тихим. Наоборот, он отличался не только своими разносторонними талантами, но и достаточно самостоятельным и упрямым характером. Однажды учительница английского языка сделала ему, как он считал, несправедливое замечание (позже выяснилось, что он был прав). Он не просто обиделся, а демонстративно отказался посещать ее уроки. Руководство школы растерялось: отличника просто так не накажешь, но подводить преподавателя тоже не стали. Родители тоже из приличия поддержали учительницу. Роберт ночью сбежал из дома. Поиски результата не дали. Через двое суток он вернулся сам и заявил, что, если подобный случай повторится, он сбежит совсем. И сбежал. Тогда его искали уже неделю. Вернулся опять сам, но с ним стали считаться как с личностью, свободолюбивой и справедливой. А было ему тогда всего 14 лет.
Роберт студент, спортсмен. Фото неизвестного автора
Роберт всегда был своеобразным центром притяжения друзей и знакомых, к нему приходили с любым вопросом, по любому делу. Когда началась война, брат стал собирать друзей, и они долго и тайно совещались на чердаке нашего дома. Я никак не мог узнать, о чем они говорят. Примерно через полгода брат выдал мне эту тайну и пустил меня на встречу. Оказалось, что ребята создали подпольную организацию для борьбы с фашистами. Время было военное, и все мечтали об одном – скорее уничтожить врага и изгнать его из родной страны. В этот день они принимали клятву, и проходила она по всем правилам конспирации и горских обычаев. Зачитали документ, что-то вроде устава. После каждой фразы надо было говорить «Клянусь»! Я вместе со всеми давал клятву. После этого все разрезали пальцы и еще раз поклялись на крови. Было страшно, но я гордо последовал примеру старших. Брат мне объяснил, что организация «Свобода» – это тайна и нельзя никому об этом говорить. Короче, готовились по всем правилам, но, слава Богу, воевать не пришлось. Тайну эту я хранил многие годы, только после войны с разрешения брата я рассказал об этом маме.
Глядя на брата, я тоже решил воспитать в себе характер и волю. Для этого я придумал несколько достаточно жестоких «упражнений»: колол себя иголкой до крови, касался рукой кипящего чайника или печки, иногда до появления волдырей. Но в послевоенные голодные годы самым жестоким испытанием мог быть отказ от еды, которой и так было мало. Для выполнения этого «упражнения» я однажды купил два стакана жареных семечек, почистил их, сложил ароматные зернышки кучкой на стол и, исходя слюной, стал ходить вокруг да около. Роберт сидел за столом, увлеченно читал книгу и, казалось, никакого внимания на меня не обращал. Но после очередной моей прогулки я увидел, что моего ароматно-вкусного клада нет, а брат спокойно дожевывает мои семечки. На мое возмущение он ответил совершенно спокойно:
– Так твой характер станет еще крепче. – Сказал и опять уткнулся в книгу. Я никак не мог понять, как он догадался о моих «упражнениях». Кстати, это был единственный такой случай, и то – воспитательный. Вообще мы всегда и всем делились друг с другом.
Много лет спустя, когда Роберт был уже опытным юристом, педагогом, тренером, заведующим нештатным юридическим отделом местной газеты и так далее, он вновь поступил в институт, на заочное отделение физико-математического факультета. Он два года успешно проучился, но большая занятость по работе не позволила закончить и это образование. Это было еще одним проявлением его неуемной тяги к знаниям.
Еще одна деталь: Роберт по архивным данным установил, что наши предки по отцу были дворянами (азнаурами) из Горийского района Грузии и наша настоящая фамилия – Саамишвили. Она была изменена во времена Российской империи, когда заставляли менять неудобные для чиновников фамилии на более для них удобные. Все наши родственники давно восстановили историческую фамилию. Я один остался Саамовым: все некогда.
В заключение хочу сказать, что мой единственный брат Роберт Иванович Саамишвили при такой многогранности своего таланта добился в жизни далеко не всего, что мог. Он мог стать выдающимся ученым, писателем, музыкантом, но не стал. Это единственный талант, которого ему всегда недоставало – максимально использовать свои необыкновенные возможности. Но зато он всегда был и остался человеком честным, свободолюбивым, самостоятельным, добрым, мудрым, которого любили все. Брат всех располагал к себе еще и своей незаурядной внешностью. Роста он ниже среднего, но крепко сбитая мускулистая фигура, красивое, доброе лицо, великолепные брови вразлет, античный нос, карие глаза, густые черные кудрявые волосы и на самом деле впечатляли. А седина, появившаяся с годами, его даже украшала.