Зоя
Шрифт:
Однако при виде Себастьяна Эскаланта что-то сверкнуло во мне, словно искра от электрического заряда в неисправной проводке. Маленькая, незаметная, но опасная. Она предвещала угрозу пожара, который может испепелить меня.
Теплая ткань внезапно легла на мои плечи. Я вздрогнула. Это Себастьян набросил на меня свой пиджак. На мой озадаченный взгляд он пожал плечами:
— Ничего не могу с собой поделать! Врожденная галантность!
— Спасибо! — улыбнулась я ему в ответ и снова смутилась.
Черный
— И что ты рисуешь? — спросил Себастьян, делая глоток кофе и поглядывая на меня.
— Рисую то, что чувствую, — я вертела в руках теплый стаканчик. — Это на первый взгляд кажется простым, но в действительности очень сложно донести до людей те эмоции, которые наполняют творца. Для этого я должна научиться выбирать цвета, тональности и штрихи…
Я немного увлеклась и когда осознала это, то замолчала. Почему он так смотрит на меня?!
— Я хочу взглянуть на твои работы.
Моя улыбка превратилась в нервозную усмешку.
— Может быть, как-нибудь…
— Зоя?
Его голосом мое имя прозвучало безумно красиво!
— Если ты хочешь стать серьезным и успешным художником, то должна не стесняться и показывать свои работы. Любое мнение, будь то признание или критика, — лучше, чем чердачная пыль. Писатели, музыканты, художники — все творят для публики. Иначе какой в этом смысл?
Он чертовски прав! Да, я это и так понимала, но почемуто именно перед ним я робела, боясь показать свои работы.
— Ты говоришь, как истинный знаток искусства! — заметила я.
Он улыбнулся, но не так как улыбался до этого. Мягчайшая плавность красиво изогнула его губы. Мурашки пробежали у меня по спине и запутались в волосах.
— Так и есть. В отличие от брата и невестки я умею наслаждаться живописью.
— Восхитительно! — не сдержавшись, выдохнула я, глядя на его лицо и тут же опомнившись, опустила глаза.
— Ты учишься где-то?
— Да. Только поступила. В Школу «Ллотия».
— Это достойно восхищения. Поздравляю тебя! — кивнул он. — Кто тебя вдохновил посвятить свою жизнь живописи?
Внезапная, но уже знакомая печаль, вытеснила остальные эмоции.
Я чуть замешкалась с ответом и этим снова привлекла к себе его взгляд.
— Мама.
Барселонский вечер стремительно переходил в ночь. Но на улицах людей не убавилось. Теперь свет автомобильных фар и зазывно мигающая подсветка витрин превращали город в нечто волшебное, завораживающее, фантастическое.
— Хм… родители приехали вместе с тобой? — спросил Себастьян. Мой судорожный вдох был более красноречив, чем сказанные слова.
— Нет. Они погибли.
— Извини. Прими мои соболезнования, — улыбка сошла с его лица.
Я отвела глаза и посмотрела себе под ноги.
— Все в порядке. Наверное. К тому же… уже не так больно.
Что я несу?! Излишне разоткровенничалась, Зоя!
— Я думаю, это не боль уходит. Просто ты взрослеешь.
Мои глаза встретились с золотистым взглядом Себастьяна. Впервые в жизни мне хотелось рассказывать о себе, словно он единственный, кто искренне желает знать обо мне больше.
— Какой твой любимый художник? — вдруг спросил он, переводя беседу в другое русло.
— У меня нет такого, — усмехнулась я. — Есть много картин, которыми я восторгаюсь. Но я не позволяю себе сильно погружаться в работы других мастеров.
— Почему? — черные брови испанца взметнулись вверх.
— Под сильным впечатлением я могу совершить художественное преступление и скопировать их стиль, а заодно утрачу свой. Или перестану верить в себя, понимая, что не так талантлива, как они.
— Весьма незаурядная теория, Зоя! — он будто похвалил меня.
Чувство тоски, вызванное воспоминанием о главной трагедии и утрате в моей жизни, стало потихоньку отпускать. На время. Как всегда.
Я не смогла сдержать улыбку:
— А у тебя есть любимый художник, Себастьян?
Какое восхитительное у него имя. И так ему подходит!
— Да. И не один.
— И, конечно же, все они пишут в стиле арт-деко? — подумала я вслух, пожалев об ироничности своего тона.
Этот стиль любят все богачи. Почему же он будет исключением?
— У меня есть пара картин в этом жанре, — допивая кофе, ответил Себастьян. — И все они принадлежат Эрте.
— Эрте?!
Стиль Эрте полон романтических фантазий, а они совсем не свойственны вкусу такого серьезного человека, как брат Виктора.
— Да, — просто ответил он. — Но больше всего мне по душе пейзажи. Меня завораживают изображения аллей или дорог.
Хм… как избито и в тот же момент необычно.
— А я все никак не могу понять, какой жанр мне больше всего нравится. В этом моя главная проблема.
— Проблема? Возможно, это достоинство. Поверь, пройдет немного времени, и ты поймешь, что прежняя проблема превратилась в необходимость и лучшее решение.
Я задумалась над его словами и снова утонула в приливе волнения под его проницательным взглядом. Этот человек вытянул из меня откровения.
— Скучаешь по родному городу? — красивый голос собеседника вывел меня из раздумий.
Ах, да! Конечно!
— Совсем не скучаю.
— Ясно. А по друзьям тоскуешь? — допытывался Себастьян. — Или по своему возлюбленному?