Зоя
Шрифт:
— В таком случае, мадемуазель, не позволите ли мне проводить вас? Я доставлю вас на машине в целости и сохранности.
Зоя заколебалась, однако капитан выглядел человеком благовоспитанным… Подумаешь, что тут такого?
Тем более что никто не узнает… Она выйдет за квартал до Пале-Рояля.
— Спасибо.
Клейтон распахнул перед нею дверцу, и Зоя, усевшись, назвала ему адрес. За несколько сот метров от дома она попросила остановиться.
— Разве вы здесь живете?
— Не совсем. — Зоя засмеялась и снова залилась краской. — Я подумала, что не стоит доводить бабушку до полного исступления: она ведь
Рассмеялся и Клейтон, отчего лицо его стало совсем молодым.
— Да вы просто сорванец! Ну а если я попрошу вас оказать мне честь и отужинать со мной? Что вы на это скажете?
— Не знаю, право. Я сказала бабушке, что сегодня нет спектакля… — Она всегда говорила ей правду, неужели теперь придется лгать? Но отношение графини к «солдатне» было ей хорошо известно.
— А она вас никуда не отпускает? — Капитан был одновременно и позабавлен, и удивлен.
— Я пока нигде еще не была, — честно призналась Зоя.
— О боже!.. — воскликнул капитан. — А не позволено ли мне будет узнать в таком случае, сколько же вам лет? — Очевидно, она еще моложе, чем кажется.
— Восемнадцать, — с ноткой вызова ответила Зоя.
— И вы, должно быть, думаете, что это очень много?
— Достаточно. Совсем недавно бабушка попыталась выдать меня замуж за друга нашей семьи. — Она снова вспыхнула, подумав, что поступает глупо, рассказывая ему о князе. Однако Клейтон был иного мнения.
— А ему сколько? Двадцать один?
— Нет, ну что вы! — рассмеялась Зоя. — Он гораздо, гораздо старше! Ему чуть ли не шестьдесят уже стукнуло!
На этот раз Клейтон был поражен, но отнюдь не позабавлен:
— Неужели? И… что же заставило вашу бабушку?..
— Так, в двух словах не объяснить. Но он мне не нравится, не говоря уж о том, что он старик.
— Я тоже, — очень серьезно сказал капитан. — Мне сорок пять лет. — Ему с самого начала хотелось быть с нею честным.
— И вы не женаты? — удивилась Зоя, но тотчас догадалась, и Клейтон подтвердил ее догадку:
— Я в разводе.
Клейтон Эндрюс десять лет назад расстался с женой, происходившей из семьи Вандербильтов. В Нью-Йорке он пользовался огромным успехом у женщин, но ни одна из них за эти десять лет не тронула его сердце.
— Вы шокированы? — спросил он.
— Нет, — ответила Зоя, взглянув на него и подумав, что не ошиблась: он и в самом деле хороший человек.
Теперь она была просто убеждена в этом. — А почему вы расстались?
— Думаю, потому что разлюбили друг друга… Впрочем, мы с нею всегда были очень разные… Она замужем, у нас добрые отношения, хотя видимся мы довольно редко. Она живет в Вашингтоне.
— Где это? — Название города ничего не говорило ей и звучало таинственно.
— Недалеко от Нью-Йорка. Недалеко, но и не очень близко. Как от Парижа до Бордо. Или до Лондона.
Зоя кивнула: теперь понятно. Капитан взглянул на часы: ему пора было возвращаться.
— Ну так как же, принимаете вы мое предложение отужинать сегодня?
— Боюсь, что сегодня не получится. — Зоя посмотрела на него печально.
— А завтра? — улыбнулся капитан.
— Завтра у меня спектакль.
— А после спектакля? — Он был настойчив, ибо, отыскав ее, не хотел, чтобы она ускользнула.
— Я постараюсь.
— Вот и отлично. Итак, до завтра. — Он выпрыгнул из машины
Глава 15
Впервые в жизни она солгала бабушке. Это случилось на следующий день, когда Зоя опять отправилась в Opera [3] . Ей было стыдно, она испытывала жгучее чувство вины, однако старалась убедить себя, что ее невинный обман никому не причинит вреда. В конце концов, уговаривала себя Зоя, что уж тут такого страшного? Велика важность — принять приглашение на обед от человека, который хорош собой и интересен!
3
Оперу (фр.).
А бабушке было сказано, что Дягилев устраивает небольшой банкет для всей труппы, и не пойти было бы просто не по-товарищески.
— Не ждите меня, я приду поздно! — крикнула она, не оборачиваясь, чтобы Евгения Петровна не видела выражения ее глаз.
— Тебе непременно надо там быть?
— Непременно, бабушка, я не могу отказаться. — И Зоя пулей вылетела за дверь.
После репетиции Клейтон ждал ее у театра в машине. Увидев Зою, он улыбнулся и распахнул перед нею дверцу.
— Ну, как прошла репетиция? — спросил он, не столько ожидая ответа, сколько вслушиваясь в само звучание ее голоса и вглядываясь в ее глаза, которые горели еще ярче обычного — настоящие изумруды.
— Отлично. Но Нижинский сегодня вечером не танцует. Какая жалость, правда? Он замечательный танцовщик! — И она тотчас спохватилась, что Клейтон не любит балет. — Ох, я совсем забыла!..
— Ничего, — ответил капитан. — Может быть, я не так уж безнадежен, как может показаться.
Он повез ее прямо к «Максиму». Переступив порог этого знаменитого ресторана, Зоя почувствовала, что у нее перехватывает дыхание: отделанный бархатными портьерами зал был полон нарядными дамами в вечерних туалетах и элегантными мужчинами в парадных мундирах. «Сколько взрослых», — подумала Зоя, мысленно принявшись сочинять письмо Маше и представляя, как она все это опишет. Но как объяснить и подруге, и самой себе, кто такой капитан Клейтон, почему она приняла его приглашение… Он очень любезен и внимателен, но, наверно, этого еще недостаточно?.. Но ей хорошо с ним, она нисколько его не стесняется, ей нравится разговаривать с капитаном. Что тут такого? Зоя изо всех сил старалась вести себя не как восторженная девочка, а как взрослая дама. Капитан, не сводя с нее любующихся глаз, заказал шампанского. Зоя незаметно оглядывалась по сторонам.
— Вы бывали здесь?
В ответ Зоя покачала головой, припомнив свою убогую квартирку и дешевый отель, в котором они жили до переезда. Не только у «Максима» — она вообще не была ни в одном ресторане. Они с бабушкой сами себе стряпали незатейливую еду и обедали вместе с Федором.
— Нет, — сказала она, решив ничего не объяснять: вряд ли капитану будет это понятно.
— Славное место, правда? До войны я частенько сюда захаживал.
— Вы много ездили по свету?
— Порядочно. А вам не случалось бывать в Париже до… до того, как перебрались сюда три месяца назад?