ЗУ 2
Шрифт:
– Хорошо, - я кивнул.
– Если так, тогда хорошо. Передай своему отцу, что я готов назвать его своим другом. Если у него возникнут какие-нибудь проблемы, пусть обращается ко мне.
– Спасибо, мистер, - кивнул мальчишка.
– Тогда я пойду?
– Иди, - кивнул я.
Парень вышел. Я заглянул в пустую чашку. Заказать еще что ли. Мне тут до вечера сидеть все равно. Можно, конечно, перерыв сделать, и нормально пообедать, остальные пускай подождут, не обломаются. С другой стороны, есть вроде бы пока не хочется, так что можно и еще пару человек принять.
Человека, вошедшего в дверь следующим, я хорошо знал. Это был Гастоне Пепе, скупщик краденого, который вел свои дела на районе, и платил мне дань. У него был цветочный магазин, но он был всего лишь прикрытием, на самом деле, продавал и покупал он все, что можно. И иногда даже то, что нельзя.
Причем, изначально Гастоне не хотел платить мне дань, потому что, как и многие здесь, ходил под семьей Тотти. Мне пришлось потратить немало сил и времени на то, чтобы убедить его. Приложить и хитрость, и изворотливость. Но все срослось, и теперь скупщик платил мне столько, сколько не приходило с десятка других бизнесов.
– Нужно поговорить, Томми, - сказал но.
– Хорошо, Гастоне, присаживайся, - кивнул я на стул напротив себя.
– Что случилось?
– Это все Давиде. Давиде Леоне. Знаешь его?
– Постовой, - кивнул я.
– Я плачу ему за то, чтобы смотрел в сторону. Немного. Что он сделал в этот раз?
– Он потребовал у меня доли, Томми. Понимаешь? Потребовал у меня… Доли.
– Твою мать, - я откинулся на спинке стула.
Я платил почти всем постовым на районе за то, чтобы они не лезли в мой бизнес, а заодно приплачивал еще и их начальству. Пусть поддерживают порядок и отгоняют залетных преступников. Но конкретно Давиде был чуть более в курсе моих дел, потому что и сам жил в этом районе, а не только ходил сюда на дежурства.
И то, что он решил потребовать долю с преступного бизнеса, означало в первую очередь то, что он слишком осмелел. А во-вторых то, что он тем самым подписал себе смертный приговор.
– Что он тебе сказал?
– спросил я.
– Чтобы я приготовил для него тысячу долларов сейчас, и потом еще по четыреста долларов каждую неделю, - ответил Гастоне.
– Ты понимаешь, я мог бы ему заплатить, и всем было бы проще, но эти условия просто неприемлемы. Даже ты столько с меня не берешь.
Это точно, я брал с него по три сотни в неделю. Для его бизнеса это был не такой большой убыток, а дружба с членом Организации приносила свои плоды.
– А когда я сказал этому сукиному сыну, что уже плачу тебе, знаешь, что он ответил? Что ему нет до этого дела. И ему нет дела до тебя лично. Понимаешь, что это значит, Томми?
– Понимаю, - кивнул я.
– Когда он пообещал прийти к тебе в следующий раз?
– Завтра, - ответил скупщик.
– И сказал мне приготовить деньги уже к завтрашнему дню.
– Можешь ничего не готовить, - сказал я.
– Он не придет. Я разберусь с ним. А теперь - свободен.
Вот так вот, как хочешь, так и понимай. Валить полицейского мне не хотелось совершенно, но прощать такое было нельзя. Никто не имеет право обкладывать данью тех, кто уже платит мне. И ведь придется придумывать что-то, копы очень не любят, когда их коллег убивают.
Но ничего, разрулим. Как будто мне впервой убивать полицейского. Что-то да придумаем.
Я все-таки встал, и вышел из задней комнаты. Попрошу кофе. День мне предстоит длинный, а я уже устал.
Глава 9
К трем часам дня поток людей иссяк. В четыре в дверь комнаты, где я сидел, постучались, и в нее вошли мои подручные. Без лишних слов они положили на стол по конверту.
– Считали?
– спросил я.
– Нет, - покачал головой Тони.
Ну и правильно, чего чужие деньги считать. А вот мне надо, потому что эти средства как раз-таки мои.
– Сходите пока за кофе, - сказал я.
– Нужно будет кое-куда съездить, сделать пару дел. За них заплачу отдельно не волнуйтесь.
Деньги теперь есть, хоть какие-то. Чертов клуб сосал средства через все щели, я уже начал жалеть, что мы развернулись с таким апломбом, вместо того чтобы открыть что-нибудь более скромное. Но раз уж купили здание, то менять что-то было поздно.
Я взял первый конверт, пересчитал. В нем было четыре с половиной тысячи долларов. Внушительная сумма на самом деле, доля почти со всех легальных бизнесов в моем квартале. Но на самом деле, если учесть, что девять сотен уйдут Генри, сколько-то мне нужно отдать соучастникам, а остальное вывести в реал… Продолжить работу над клубом эти деньги не позволяли.
Во втором конверте денег было больше, восемь тысяч. Но это все равно меньше, чем должно быть. Тони и Альберто к тому времени уже вернулись, уселись за стол, попивая что-то из маленьких кофейных чашечек. До меня донёсся слабый запах коньяка. Видимо, подлили немного по дороге.
– Часовщика не было на месте, босс, - сказал Ал.
– Съездить к нему завтра?
– Нет, - покачал я головой.
– Он сам пришел занести долю. Да, в следующем месяце к нему можно не ходить, я освободил его от дани. Жена заболела. А почему в твоем конверте так мало денег, Тони?
– Гастоне отказался платить, - ответил он.
– Сказал, что сперва ты должен решить его проблему.
Вот ведь хитрый ублюдок, все-таки толкает меня на то, чтобы я расправился с копом. Урод. А я-то думал, что он не привез мне денег, потому что уже отдал их моему подручному.
– Хорошо, - сказал я. – Значит, мы решим его проблему, а в следующем месяце он заплатит больше. Теперь так.
Я отсчитал две с половиной тысячи, положил их в отдельный конверт. Это доля Генри, двадцать процентов со всего моего дохода, о котором он, конечно, знает. Интересно, если Джо приносит ему столько же, да еще он сам получает что-то со своего района, а ветки Лояльности и Авторитета у него точно повыше, то сколько же он зарабатывает?
Потом отсчитал по четыре сотни мелкими бумажками, и протянул по стопке каждому из подручных.