Зубы Дракона

Синклер Эптон Билл

II

Минуты езды по Унтер-ден-Линден и через Бранденбургские ворота до официальной резиденции министра-президента, всего через дорогу от здания Рейхстага с его сгоревшим куполом. Ланни слышал бесконечные разговоры о тоннеле длиною в сотню метров, который проходил под улицей. Говорили, что по нему штурмовики ночью пронесли горючие материалы, которые подожгли факелами. Весь мир, кроме нацистов, считал, что Герман Вильгельм Геринг командовал этими людьми. Безусловно, никто не сомневался, что он приказал и возглавлял захваты и убийства, аресты и пытки десятки тысяч коммунистов и социалистов, демократов и пацифистов в течение последних трех с половиной месяцев. В качестве министра

без портфеля немецкого рейха он издал официальный указ, предписывающий полиции сотрудничать с отрядами нацистов, и в своей речи в Дортмунде он мотивировал свой указ:

«В будущем в Пруссии будет только один человек, обладающий властью и несущий ответственность, и этим человеком буду я. Пуля из ствола полицейского пистолета это моя пуля. Если говорить, что это убийство, то я убийца. Я знаю только два сорта закона, потому что я знаю только два сорта людей: те, кто с нами, и те, кто против нас».

С таким гостеприимным хозяином было всё возможно. И Ланни было бесполезно пытаться угадать, что произойдет. Что мог узнать в течение нескольких часов командующий прусской полицией и основатель «гестапо», тайной государственной полиции, о франкоамериканском социалисте? Ланни был так неосторожен, что упомянул Геббельсу, что встречался с Муссолини.

Звонили они в Рим и узнали, что потомок Бэддов был выслан из этого города за то, что он распространял информацию о гибели Джакомо Маттеотти? Звонили они в Канны и узнали о школе для рабочих? В Париж и узнали о красном дяде и пожертвовании Ирмы Барнс в предвыборную кампанию, которое сделало его французским депутатом? Ланни может выглядеть как сочувствующий нацистам в глазах Генриха Юнга, но вряд ли в глазах главного киллера фюрера!

Это были догадки, доведенные до крайности. Ланни задумался: «Передал ли Геббельс это дело Герингу, или Геринг вырвал его от Геббельса?» Все знали, что эта пара всегда была злейшими соперниками. Но когда они вошли в Кабинет министров, их подразделения были обязаны сотрудничать по всем вопросам. Не стало ли это дело причиной ведомственных споров? Будут ли они драться за обладание богатым евреем и выкуп, который можно от него получить? Геринг руководил берлинской полицией, а Геббельс, как гау-ляйтер Берлина, командовал партийным аппаратом, и, предположительно, коричневорубашечниками. Станет заключенный Йохан-нес Робин причиной гражданской войны?

А потом, еще более любопытные предположения: как же Герингу удалось узнать о деле Йоханнеса Робина? У него есть шпион в доме Геббельса? Или в офисе Геббельса? Или же Геббельс сделал ошибку, обратившись за информацией в один из многих отделов Геринга? Ланни представил себе, как раскручивается паутина интриг по делу Робина. Это не занимает много времени, когда паутина состоит из телефонных проводов.

III

Лакеи пропустили пару с поклоном, а секретарь провел Ланни по широкой лестнице в роскошную комнату с высоким потолком. Великий человек сидел, развалясь, в мягком кресле. На маленьком столике рядом с ним была стопка бумаг, с другой стороны был столик с напитками. Ланни видел так много его фотографий, что узнал его сразу: человек-гора с широким угрюмым лицом, с тяжелыми челюстями, с тесно сжатыми губами и мешками под глазами. Ему было только сорок, но его грудь и живот уже занимали большое пространство на его теле. Всё это было покрыто блистательной синей формой с белыми отворотами. Вокруг шеи на двух белых лентах весела золотая звезда с четырьмя двойными точками.

Любовь экс-авиатора к власти была такова, что он коллекционировал один за другим руководящие посты: министр без портфеля рейха, министр-президент Пруссии, министр авиации, главнокомандующий ВВС Германии, главный лесничий рейха, комиссар полиции рейха. Для каждого поста у него была новая форма, голубая, кремовая,

розовая. Некоторые берлинские острословы придумали историю, как Гитлер посетил спектакль Лоэнгрина и там заснул. Между актами, желая засвидетельствовать свое почтение к фюреру, приходит тенор в своем великолепном костюме ладьи, запряженной лебедем. Гитлер, пробудился от своего сна, протирает глаза и восклицает: «Ах, нет, Герман. Это уж слишком!»

По сравнению со своим начальником, Геринг был вторым по популярности нацистом. Он был летчиком асом, отличавшимся бесшабашным мужеством. У него было своеобразное немецкое качество сочетать свирепость с Gemutlichkeit¹⁶². Для своих дружков он был гениальным, полным шуток, буйным человеком с пивной кружкой, способным выпить неограниченное количество пива. Короче говоря, он был одним героев тевтонской легенды старого времени, тех воинов, которые могли целый день убивать своих врагов, а потом всю ночь бражничать с не отмытыми от крови руками. А если они будут убиты, то валькирии на своих несущихся галопом конях отвезут их в Валгаллу на нескончаемый пир.

IV

Первая мысль, пришедшая в голову Ланни, была: «Ну, и омерзительная фигура!» Его вторая мысль пришла уже в пятки: «Я смотрю с восхищением на всех нацистов!» Он вежливо поклонился и сказал: «Гутен Морген, Exzellenz.»

«Гутен Морген, мистер Бадди» сказал Гауптман голосом ревущего быка. «Setzen Sie sich».

Он указал на стул рядом с ним, и Ланни повиновался. Встречавший многих из великих людей на земле за свои тридцать три года, Ланни научился относиться к ним с уважением, но без подобострастия.

Это был американский образ действий, и до сих пор он был приемлем. Он понимал, что хозяину принадлежит право объяснить, почему он вызвал его, и поэтому пребывал в молчании.

«Мистер Бэдд», — наконец, сказал великий человек. — «Вы видели сегодняшние утренние парижские и лондонские газеты?»

«Я не располагаю воздушным флотом, Exzellenz.» — Ланни слышал, что Геринг обладал чувством юмора.

«Иногда я узнаю о них по телефону ночью», — с улыбкой объяснил собеседник. — «Они публикуют историю о том, что еврейский ростовщик Йоханнес Робин пропал в Германии. Мы не хотим, чтобы у внешнего мира сложилось впечатление, что мы перенимаем американские обычаи. Поэтому, я поручил немедленно расследовать это дело, и только что сообщил прессе, что этот Schieber был законно арестован за попытку вывезти крупную сумму денег из страны на борту своей яхты. Это, как вы, возможно, знаете, запрещено нашими законами».

— Мне очень жаль услышать эти новости, Exzellenz.

— Заключенный подлежит наказанию в виде десяти лет каторжных работ, и я могу вас заверить, что это будут на самом деле очень тяжёлые работы.

— Естественно, Exzellenz, я ничего не могу об этом деле, пока я не услышу другую сторону в этой истории, Йоханнеса. Он всегда был законопослушным гражданином, и я уверен, что если он нарушил закон, то только по недосмотру. Он собирался в яхтенный круиз, и никто не может плыть в чужие края, не имея наличных на борту для покупки еды и топлива.

— Абсолютно необходимо иметь разрешение от Органа контроля обмена валюты, а наши данные показывают, что такой документ выдан не был. Закон был принят более года назад, и был хорошо освещен в печати. Мы не можем позволить себе, чтобы богатства утекали из нашей страны, и наша валюта обесценивалась на мировых рынках. В настоящее время, в связи с подлостью марксистских евреев, которые правили в Германии, наш золотой запас снизился до восьми с половиной процентов, и сама жизнь нашего государства находится под угрозой в результате деятельности этих Schieber-schweine. Я считаю себя вправе обвинить Йоханнеса Робина в государственной измене, и приму решение, когда сделать это.