Зубы тигра

Клэнси Том

Вероятно, первое.

– Значит, Пит предлагает продолжать игру?

– А что ещё он может предложить? – вопросом на вопрос ответил Дэвис.

– Том, тебе никогда не хочется вернуться на отцовское ранчо в Небраске?

– Это чертовски тяжёлая работа, да и жить там скучновато. – Вряд ли кому-нибудь удалось бы загнать Дэвиса, опытнейшего сотрудника ЦРУ, на ферму и надолго удержать там. Сейчас, при взгляде с «белой» стороны его нынешней жизни, он казался неплохим торговцем ценными бумагами, но в своём истинном призвании Дэвис был не белее собственной кожи. Слишком уж сильно он любил жить и работать в «чёрном» мире.

– Что ты думаешь о материалах из Форт-Мида?

– Нутром чую, что нужно настраиваться на какие-то события. Мы сильно укусили их. И они постараются укусить нас в отместку.

– Думаешь,

они смогут оправиться? Ведь наши войска в Афганистане очень здорово намяли им бока, разве нет?

– Джерри, попадаются люди настолько тупые или настолько преданные своему делу, что даже не замечают боли. Религия – это мощный мотивирующий фактор. И даже если их стрелки слишком глупы для того, чтобы понимать отдалённое значение своих поступков...

– ...Для того, чтобы выполнить задание, ума у них хватит, – согласился Хенли.

– Разве не поэтому мы здесь сидим? – отозвался Дэвис.

Глава 11

Переправа через реку

Утром солнце ошеломляюще быстро выкатилось из-за горизонта. Мустафа проснулся от ударившего в лицо яркого света. К тому же как раз в этот момент автомобиль довольно сильно встряхнуло на ухабе. Он помотал головой, чтобы окончательно проснуться, повернулся и увидел, что сидевший за рулём Абдулла улыбается.

– Где мы? – спросил руководитель группы своего главного помощника.

– В получасе езды к востоку от Амарилло. Последние триста пятьдесят миль ехать было просто замечательно, но скоро мне понадобится бензин.

– Почему ты не разбудил меня пару часов назад?

– А зачем? Ты крепко спал, а дорога всю ночь была почти пуста, если не считать этих проклятых огромных фур. Наверно, все американцы по ночам спят. Не думаю, что за последние несколько часов я видел больше тридцати нормальных автомобилей.

Мустафа посмотрел на спидометр. Автомобиль делал всего шестьдесят пять миль. Что ж, Абдулла не превышал скорость. Полицейские их не останавливали. И причин для беспокойства не было – если не считать того, что Абдулла не исполнял приказы так, как того хотелось бы Мустафе.

– Вот. – Водитель указал на большой синий щит с надписью. – Зальём бензин и купим что-нибудь поесть. Я все равно собирался разбудить тебя здесь, Мустафа. Не тревожься, мой друг.

Мустафа обратил внимание, что стрелка указателя уровня бензина дошла до буквы "Е". Empty – пусто. Со стороны Абдуллы было глупо доходить до такой крайности, но и ругать его за это не имело ровно никакого смысла.

Они свернули на просторную площадку. Колонки, помеченные шевроном, оказались автоматизированными. Мустафа вынул бумажник, вставил кредитную карточку «Visa» в щель и залил в бак «Форда» двадцать с лишним галлонов бензина наивысшего качества.

Тем временем трое его спутников посетили уборную, а потом магазин, где изучили выбор продуктов. Снова те же пончики. На заправочной станции они пробыли всего десять минут, а потом снова уселись в машину и направились дальше на восток, в сторону Оклахомы. Через двадцать минут им предстояло въехать в пределы следующего штата.

Рафи и Зухайр на заднем сиденье не пытались снова заснуть. Теперь они разговаривали друг с другом. Мустафа, снова занявший водительское место, слушал краем уха их беседу, но сам в неё не вступал.

Земля была плоской, почти как дома, но намного зеленее. Горизонт находился удивительно далеко, настолько далеко, что невозможно было с первого раза оценить расстояние. Солнце, висевшее над самым горизонтом, светило прямо в глаза. Мустафа щурился, пока не вспомнил о тёмных очках, лежавших в кармане рубашки. Сразу стало немного легче.

Мустафа между делом проанализировал своё настроение и мысли. Ехать было приятно, окружавший ландшафт радовал глаз, и вся миссия складывалась как нельзя лучше. Примерно раз в девяносто минут попадался полицейский автомобиль; обычно он обгонял его «Форд» на хорошей скорости, не позволявшей полицейскому пристально рассмотреть пассажиров остававшейся сзади машины. Мексиканец дал очень важный совет насчёт соблюдения скорости. Они спокойно ехали вперёд, и их то и дело обгоняли – даже большие грузовики. Соблюдение всех правил сделало их невидимыми для полиции, главным занятием которой было вылавливать и наказывать тех, кто слишком

уж торопился. Мустафа был полностью уверен, что для мира их миссия остаётся такой же тайной. Будь по-иному, за ними уже следили бы, или же, что ещё вероятнее, где-нибудь на пустынном участке дороги была бы подготовлена западня, окружённая множеством врагов с ружьями. Но ничего подобного не было и в помине. Ещё одним преимуществом езды без превышения разрешённой скорости являлось то, что любой «хвост», прицепившийся к ним, не мог остаться незамеченным. Нужно было только почаще поглядывать в зеркальце. Никто не задерживался там больше чем на несколько минут. В любой машине, принадлежавшей полиции, должен был ехать мужчина лет двадцати-тридцати. Или двое – один за рулём, второй ведёт наблюдение. Здоровенные, коротко стриженные. Проехав некоторое расстояние, они должны были бы уступить своё место кому-нибудь другому. Конечно, они не дураки, но характер работы позволял достаточно точно предсказать их действия. Одни и те же автомобили должны были исчезать, чтобы вновь появиться через некоторое время. Но Мустафа следил очень внимательно и готов был поклясться, что ни один автомобиль не появлялся рядом с ними дважды. Конечно, их могли «пасти» с воздуха, но не заметить вертолёт было бы просто невозможно. Единственную реальную опасность мог представлять легкомоторный самолёт, но не следует же волноваться из-за всех существующих опасностей. Если что-то было записано в Книгу, то с этим ничего нельзя поделать. А в данную минуту дорога была довольно свободной, и кофе был превосходным. Предстоял прекрасный день. Надпись на зелёном щите придорожного указателя гласила: «Оклахома-Сити – 36 миль».

* * *

Диктор канала Эн-пи-ар объявил, что сегодня день рождения Барбары Стрейзанд. «Жизненно важная информация, без которой вряд ли удастся нормально прожить день», – сказал себе Джон Патрик Райан-младший, скатившись с кровати и направляясь в ванную. Через несколько минут он увидел, что его кофеварка, пущенная в ход запрограммированным таймером, заработала и в белую пластмассовую кастрюльку уже капает кофе – на две чашки. Этим утром он решил по дороге на работу посетить «Макдоналдс» и взять на завтрак яичницу-макмаффин и картофельные оладьи. Это вовсе не соответствовало представлению о здоровом завтраке, зато было сытно, ну, а он в двадцать три года мог не слишком волноваться из-за холестерина и жиров, как это делал его отец, благодаря неусыпным заботам матери. Мама к тому времени должна была полностью собраться и уже садиться в машину, чтобы Хопкинс (агент Секретной службы, обычно сопровождавший её) мог отвезти её на работу. Если сегодня предстояла операция, значит, она не пила за завтраком кофе, поскольку всегда опасалась, что из-за кофеина у неё могут начать дрожать руки – пусть чуть заметно, но и этого могло хватить для того, чтобы её крохотный скальпель проткнул глазное яблоко какого-нибудь бедняги, как соломинка протыкает оливку в коктейле, и вонзился в мозг (это была дежурная шуточка отца, за которой обычно следовала игривая оплеуха от мамы).

Папа, скорее всего, уже отправился трудиться над мемуарами при содействии прикомандированного «писателя» (папа яростно возражал против любой помощи, но издатель настоял на своём). Салли должна играть в доктора в своей медицинской школе, но что именно она делала в этот момент, он не знал. Кэти и Кайл наверняка одевались, чтобы идти в школу. А вот Маленький Джек вынужден ехать на службу. До него недавно дошло, что годы, проведённые в колледже, следовало рассматривать как последние настоящие каникулы. О, несомненно, каждый маленький мальчик и девочка больше всего на свете хотят вырасти и обрести возможность получать наслаждение от своей жизни... но, когда вырастаешь, начинаешь думать о том, как хорошо было бы вернуть все обратно, а это, увы, невозможно. Ежедневная работа оказалась чертовски нудной штукой. Ладно, даже прекрасно – за неё платили! – но ведь он был уже богат. Отпрыск знаменитой семьи. В его случае деньги уже сделаны, ну, и он был не из тех раздолбаев, которые стремятся поскорее изничтожить фамильное состояние и превратиться в человека, уделавшего самого себя, верно? Джек засунул пустую кофейную чашку в посудомоечную машину и направился в ванную, чтобы побриться.