Зульфагар. Меч халифа
Шрифт:
— Стрелять не надо… Во всяком случае, без крайней на то необходимости. Задача в другом: я беседую с Ибрагимом — нам никто не мешает. И все!
— Ясно!
…Ибрагим приехал минут через сорок. Тоже, очевидно, инструктировал подручных… Зульфагар их не боялся. Этот тупой бандит справиться с ним не сможет. Потому что не отважится. Гнев Аргуна заставлял его беспокоиться за свою судьбу куда больше… И все меры безопасности были предприняты им по стародавней привычке никому и никогда не доверять. Особенно в разборках.
Ибрагим со своей командой подъехали на трех машинах. Из них высыпала многочисленная толпа откормленных, увешанных оружием головорезов. По сравнению с ними команда Зульфагара выглядела куда скромнее — всего-то их несколько человек, и комплекция не столь подчеркнуто массивная, да и оружия у каждого поменьше… Здоровяки Ибрагима посматривали на своих визави с нескрываемым высокомерием. Правда, сами по себе понятия «спецназ шариатской безопасности», «мстители ислама» им были знакомы, да только внешний вид у стоявших перед ними был слишком, по сравнению с ними, неприметный.
Зульфагар и Ибрагим сошлись на полдороги между стоявшими кучками вооруженных подручных.
Прямо как в плохоньком фильме про разборки между «братками», - поморщился Хамлаев. Ибрагиму напротив, происходящее нравилось. Он тоже подумал про фильм, правда, оценку сцене поставил прямо противоположную: в кино подобные встречи происходят только между солидными авторитетами. Сейчас его вес в собственных глазах, да и в глазах его подручных, значительно возрос — как же, сам Зульфагар встречается с Ибрагимом на равных!
Как и полагается по законам жанра, руки друг другу они не подали. И уж обниматься на кавказский манер тем более не стали.
Ибрагим старался глядеть сурово и грозно. И у него это получилось бы, не бегай так растерянно глазки над налитыми щеками. В отличие от него сухощавый Шанияз был строг и спокоен.
— Прежде, чем мы начнем разговор, Ибрагим, хочу тебя предупредить, чтобы твои дуболомы не вздумали делать глупости, — внушительно проговорил Хамлаев. — Мы вас перебьем, а это не входит в наши планы… Да и не в твоих интересах, — подчеркнул он, — после того, что ты натворил!
Если бы не эта дополнительная оговорка, Ибрагим не стерпел бы и полез в амбиции. Но тут промолчал, только буравил глазками лицо Зульфагара.
— Ну а теперь о главном, — сцена тяготила Хамлаева, а потому он старался ее максимально свернуть. — Ты умудрился убить ветерана и сподвижника Басаева, который пролил кровь в войне с неверными, в то время как ты сам в это время не служил в войсках Ичкерии…
— Я в это время учился, — быстро проговорил Ибрагим, облизнув пухлые губы. — Меня не было здесь…
— Но ты не поторопился вернуться, — небрежно оборвал его Шанияз. — Ты приехал уже после нашей победы, после Хасав-Юрта…
Значит, они изучили мою биографию, — понял Ибрагим. Это плохо, это очень плохо. Потому что это подчеркивает то, что этот чертов Зульфагар приехал и в самом деле подготовленным к разговору. А значит, официально!
— Да и не учился ты особенно, если тебя выгнали из института, в который тебя с таким трудом устроили, выгнали за неуспеваемость, пьянство, рэкет и изнасилование… Скажи еще спасибо, что ты успел ноги унести и спрятаться в Ичкерии!.. — планомерно добивал его Хамлаев. — Так что не спорь и не рассказывай мне басни! Так вот, Ибрагим, тебя Ичкерия спасла от тюрьмы, дала тебе оружие, а ты чем занимаешься?.. Что тебе, баб мало? Так нет же, насилуешь девушку-чеченку, у которой вся родня погибла на войне, у которой два брата были убиты под Зоны, и которая принадлежит к уважаемому тейпу! Она ведь родственница не только Аргуна, но и Гантамирова, братьев Басаевых, да и многих других уважаемых представителей чеченского народа.
Этими последними фамилиями Зульфагар вообще добил Ибрагима.
— Но я согласен понести любое наказание, — заскулил, залебезил последний, хватая за руку Хамлаева и заискивающе заглядывая ему в глаза. — Я готов откупиться…
— Честь тейпа не купишь, — Шанияз постарался стряхнуть вцепившиеся ему в рукав пальцы бандита.
…Присутствующие за происходящим наблюдали с разными чувствами.
Когда после недолгой беседы главарь банды вдруг торопливо шагнул к Зульфагару, «мстители ислама» насторожились, были готовы выхватить готовое к бою оружие. На крыше блокпоста Арсен даже чуть повел на себя палец, лежащий на спусковом крючке снайперской винтовки, окуляр и, соответственно, ствол которой неотступно следил за каждым движением главаря… Однако происшедшее затем успокоило их — было видно, что Ибрагим о чем-то униженно просит их капитана.
Ну а бандиты Ибрагима таращились на сцену с недоумением. Не будучи посвященными в происходящее, они не могли себе представить, что же могло заставить их главаря, человека, который постоянно подчеркивал свое могущество, так себя вести. Каждый из них был уверен, что лишь прикажи Ибрагим — и они легко и просто сметут эту группку приезжих нахалов, которые осмелились обезоружить их соратников…
— Но что же мне делать, Зульфагар? — плаксиво скулил Ибрагим. — Раз ты приехал, что-то еще можно сделать?..
Надо ж, на какой глубокий вывод способны его мозги, — хмыкнул про себя Хамлаев.
А вслух сказал иное:
— Ты прав, можно постараться еще как-то уладить этот конфликт. Аргуну ведь тоже не хочется ссориться с таким авторитетным командиром, как ты, — потрясенный происходящим Ибрагим не заметил откровенной издевки, которую Зульфагар даже не пытался скрыть. — А потому на вот, возьми вот это…
Хамлаев протянул Ибрагиму большую тяжелую металлическую рацию устаревшей модели.
— Она настроена на волну, на которой будет ждать твоего вызова Аргун… — Хамлаев взглянул на часы. — Будет ждать вызов через пятнадцать минут. Сумеешь с ним договориться, твое счастье. Не сумеешь — он тебе четко скажет, когда и куда ты должен будешь явиться на суд шариатского трибунала. И от себя советую: если он скажет тебе явиться на суд, не вздумай скрываться — суд вряд ли приговорит тебя к смерти, а от Аргуна не скроешься. Все понял?..
Ибрагим держал в руке тяжелую облупившуюся рацию, а сам с надеждой смотрел на Хамлаева.