Зулус Чака. Возвышение зулусской империи
Шрифт:
Со стороны зулусов послышались возгласы.
– Ну, что, такие ли мы беззубые, как вы думали? – кричали они.
Ндвандве ответили яростным ревом.
– Кто следующий? – воскликнул Маньози, и из рядов ндвандве вышел еще один воин. Не успел он метнуть копье, как Маньози ринулся на него. Щиты их столкнулись, и тогда зулус поддел щит противника и, рванув его влево, получил возможность нанести удар в левый бок ндвандве. Снова раздалось торжествующее «Нгадла!». После того как Маньози расправился с третьим противником, охотников драться с ним больше не нашлось, и он вернулся в строй.
Подстегиваемое насмешками зулусов войско
– К оружию! – скомандовал Чака. Как и предыдущий, приказ был громко повторен сначала командирами бригад и полков, затем сотниками и, наконец, взводными. С удивительной синхронностью движений, которой всегда отличались зулусы, полторы тысячи воинов, сидевших вокруг вершины холма, поднялись как один человек. Затем полторы тысячи ног – в подобных демонстрациях участвует только одна правая нога – одновременно топнули о землю, так что холм чуть ли не дрогнул. И тут же раздались звуки, похожие на раскаты грома или барабанный бой: то каждый воин в течение нескольких секунд быстро бил древком копья по щиту. Четыре шеренги, стоявшие вплотную к передней, теперь отошли назад, так что между ними образовались интервалы в три-четыре шага.
Мгобози, сидевший на плоской вершине холма в центре резерва, который оставался невидимым для противника, застонал. Он слышал топот и знал, что это означает.
– Я даже не вижу их и должен сидеть здесь без пользы, как наседка на куче тухлых яиц.
– Нет, Мгобози, – возразил штабной индуна, только что явившийся с приказанием. – Могучий Слон лишь учит тебя тому же, чему ты учишь своих ребят. Он зовет тебя прийти поглядеть на них. Но ты будешь около него и не вступишь в бой, пока он сам тебе не прикажет. Твое дело следить за боем и говорить, что делать дальше.
В глазах Мгобози появился проблеск надежды, и он поспешил к Чаке. Тот с Мдлакой и несколькими индунами стоял у северного края плоской вершины. Командир бригады Холостяков Нзобо и его индуны занимали такую же позицию у южного края. Нг'обока и Нгомаан находились соответственно на восточной и западной сторонах. Все четыре командира действовали согласованно. Чака предоставил им полную свободу действий, чтобы самому иметь возможность время от времени осматривать все участки фронта. За две минуты он мог обойти вершину холма и составить полное представление о том, что где происходит. От его глаз не укрывался ни один маневр противника.
В совсем ином положении находился Номахланджана. Сидя в тени мимозы у северного склона холма, он видел только то, что происходило непосредственно перед ним, а о ходе боя на других участках узнавал лишь от гонцов. Он был способным и честолюбивым человеком, но как наследник Звиде не любил особенно утруждать себя или заботиться о мелочах. Да и к чему – ведь это даже не бой, а простая прогулка! Чем возиться с этим делом, куда приятнее осушить в холодке горшок-другой пива!
Войско ндвандве вступало в бой очень медленно и осторожно, ибо, когда зулусы внезапно вскочили с земли и «показали щиты», их войско приобрело совершенно иной вид.
В то же время сжатие круга приводило ко все большему уплотнению боевого построения ндвандве. К моменту, когда они остановились в двадцати пяти шагах от противника, готовясь метнуть копья, среди них царил неописуемый хаос, так как длина шеренги вновь сократилась с тысячи ста ярдов до шестисот.
Чака, глаза которого сверкали от возбуждения, правильно оценил положение и молниеносно бросил па ндвандве первую шеренгу своих воинов, а сразу же за ней и вторую. «Си-ги-ди!» – орали атакующие зулусы. Затем боевой клич сменился зловещим, свистящим шипением. Подобно лавине, обрушились зулусы на сгрудившихся ндвандве, которые в тесноте не могли даже мотнуть копья. Началась ужасающая резня.
Зулусский полководец следил за происходящим со злобной радостью, но вид одного лишь участка фронта не удовлетворил его, и он быстро обошел всю вершину. Однако и в трех других секторах бой развертывался не менее успешно.
Минуты через две командиры рот и полков ндвандве приказали своим частям и подразделениям отойти. Это, а также потери в передних шеренгах наконец освободили воинам руки. С присущим всем нгуни мужеством ндвандве стали оказывать энергичный отпор, но им не хватало железной дисциплины, выучки и зулусского ассегая с широким коротким клинком.
Менее чем через десять минут в бою наступила обычная пауза – обе стороны, словно повинуясь приказу, немного отступили. Затем Номахланджана отдал распоряжение вернуть все полки к подножию холма, чтобы обдумать, как избежать скученности и связанных с ной потерь. Тогда Чака приказал двум передним шеренгам пристроиться в затылок к остальным, так что первой стала третья шеренга. Сначала, однако, воины собрали копья ндвандве и помогли тяжело раненным зулусам подняться на холм. Тех, кто не имел надежды оправиться от ран, милосердно прикончили: по спартанской логике зулусов, надо было быстрее прекратить их агонию. Если раненый еще мог говорить, у него спрашивали разрешения, которое он неизменно давал. А если он уже утратил дар речи, его молчание рассматривалось как знак согласия. Раненых врагов поголовно убивали и, разумеется, вспарывали им животы.
Тяжело раненных зулусов положили на вершине, поблизости от запаса воды. Ухаживали за ними мальчики у-диби. Легко раненные оставались в строю. Все воины получили возможность глотнуть воды. Это пришлось очень кстати, так как не только физические усилия, но и нервное напряжение во время битвы вызывают страшную жажду.
Увидев, какую резню учинили зулусы среди его воинов – свыше тысячи из них полегли на поле боя, – Номахланджана решил одну половину войска оставить у подножия холма, а другую бросить на противника, так чтобы между шеренгами и отдельными воинами в шеренгах оставались большие интервалы.
Чака еще раз тщательно проверил боевой порядок своих войск. Когда он проходил между шеренгами, воины, стоявшие в переднем ряду, поворачивались к нему и снизу вверх смотрели на него: огромный, величественный, атлетически сложенный полководец казался еще больше благодаря тому, что находился выше их по склону холма. Время от времени он подбадривал легко раненных, оставшихся в строю, и с удовлетворением отмечал, что раны на их руках и бедрах перевязаны корой, под которой находятся листья Datura stramonium. То и другое он предусмотрительно велел у-диби захватить с собой, так как знал, что нуждается в каждом воине, и всячески старался избежать лишних потерь. Нескольким тяжело раненным Чака приказал выйти из строя – он считал, что они не могут продолжать бой. Заметив плохо перевязанную рану, он сердился и требовал немедленно принять нужные меры. То же происходило, если он обнаруживал дефект в вооружении.