Зумана
Шрифт:
Оставалось самое главное — убедить королеву взять его с собой.
Она ведь обязательно воспротивится…
7
— Нет, Пат! Не будь безумцем! — Элея стиснула губы и отвернулась так резко, что подол платья еще с шелестом рассекал воздух, когда она уже замерла неподвижно, обхватив себя за плечи.
— Ваше Величество… Ну право, не нужно спорить. Я так решил, — Шут мучительно хотел прикоснутся к этим затвердевшим плечам… Ему не нравилось видеть Элею сердитой. И уж тем более — расстроенной. А вышло все
Он собирался начать издалека и умными околотками подвести беседу к неизбежному логичному выводу — он должен плыть на этом корабле. Но Элея все поняла молниеносно и даже весомых доводов не позволила привести — сверкнула гневно своими медовыми очами и заявила Шуту, что он дурак. Это была, конечно, не самая свежая новость… Но дальнейшие попытки убедить ее в обратном оказались уже бессмысленны…
— И прекрати называть меня "величеством"! — она вновь метнула в него острый, как удар кинжала, взгляд. — Ты не хуже других знаешь, что я давно не королева!
— Для меня вы всегда королева, — простодушно ответил Шут. Брови у Элеи дрогнули. Странно так, жалобно…
— Пат… Ты… ты невыносим! — она устало опустила руки, отмахиваясь от него. — Делай, что хочешь…
Шут растерянно моргнул.
— Ну я ведь правда должен… — тихо произнес он, будто пытался оправдаться. Однако королева, его удивительная милая королева, больше не желала ни видеть, ни слышать «невыносимого» господина Патрика. Шелестя своими юбками, она покинула гостиную, оставив Шута бессильно смотреть ей вслед.
— Элея… — прошептал он, когда шаги наследницы стихли за дверью в кабинет Ваэльи. — Я же сказал правду…
"Наверное, боится, я стану обузой в пути… — подумал Шут с горечью. — Или вовсе не хочет видеть рядом с собой такого убогого. Конечно. Стыдится меня…"
Он опустил голову, и понял в этот миг, что холодная тоска все это время хищно таилась у него за плечом. А теперь она, самодовольно ухмыляясь, выползла из тени и стиснула в своих железных объятиях, увлекая на самое дно трясины…
Шут вернулся в свою комнату и ничком упал на кровать, до боли в пальцах сдавил подушку, уткнулся в нее лицом, желая лишь одного — исчезнуть. Перестать быть. Раствориться в этой тоске и кануть в небытие.
Зачем ему жить? Зачем все, если в этом мире ему не за что зацепиться, не за что удержаться…
Все бессмысленно. Глупо. Бесцельно…
Когда в дверь коротко стукнули, Шут попытался сделать вид, будто спит и ничего не слышит, но голос Ваэльи, прозвучавший за его спиной, был верным доказательством того, что обман не удался.
— Хватит Пат. Похоже, ты и в самом деле набрался сил. Ведь тебе их хватает даже для такого вдохновенного саможаления. Думаешь, я ничего не чувствую? От твоей печали скоро цветы завянут.
Шут едва не залез под одеяло от стыда, но поскольку он давно вышел из того возраста, когда это допустимо, пришлось оторваться от измятой подушки и встать, отводя глаза в сторону, смущенно оправляя скомканную рубаху. В этот момент он даже порадовался, что вечно непослушные волосы, упав на лицо, скрыли его вместе с мокрыми ресницами.
Стоило сказать что-нибудь умное… объяснить… Но Шут стоял молча, смотрел в пол, только за грудиной тяжело ухала зажатая в комок боль.
— Пат… — наставница не попыталась заглянуть ему в глаза. Просто подошла и обняла. — Что мне с тобой делать? — теплые руки скользили по затылку, по плечам, по спине, стряхивая всю хмарь, возвращая надежду. — Куда ты силы тратишь, мальчик?..
Шут понимал, ведунья права. Но как объяснить, что он и хотел бы, да не может справиться с этим своим болотом?..
— Не обижайся на Элею, — Ваэлья откуда-то все знала… Вздохнула, будто раздумывая, стоит ли продолжать. — Поверь… она будет рада твоему присутствию на корабле гораздо больше, чем это могло тебе показаться.
Шут почувствовал, как полыхнули щеки, и еще ниже опустил голову, надеясь, что наставница ничего не заметит.
— Дети… какие вы оба еще дети… — промолвила Ваэлья, отпуская Шута. — Тебе действительно нельзя сейчас никуда плыть, но… ох, боги… я знаю, твое решение правильно… — Шут вскинул удивленные глаза, не веря в то, что услышал. Но Ваэлья не глядела на него, она прижала кончики пальцев к бровям и похоже видела нечто совсем далекое от этой комнаты… — Ах, Пат, как мне не хочется снова отпускать тебя!.. — ведунья горестно качнула головой, но тут же взяла себя в руки и печально улыбнулась Шуту. — Я соберу тебе с собой разные травы. Будешь заваривать каждый день, пока не кончатся. Они дадут тебе силы и помогут вернуть утраченные способности. А сейчас идем, хватит предаваться печали. Все ведь хорошо, — и отвечая на его немой протест, повторила: — Она действительно будет рада тебе. И ты, дурень, это знаешь.
Элея на Шута не смотрела. Делала вид, что его вообще нет. Ему это показалось по меньшей мере странным — зачем подобные фокусы, если все уже решено?
Что ни говори, женская душа — потемки.
Ваэлья, напротив, вела себя так, будто они просто собрались попить чайку. Развлекала невинными светскими беседами, пока напряжение в комнате не перестало быть таким ощутимым, словно оно соткано из невидимых острых игл. Отметив, что Элея снова улыбается, а Шут любуется на снегопад за окном, наставница глубоко вздохнула и выдала фразу несколько неожиданную:
— Ну вот, теперь, когда разум снова вернулся к вам обоим, пора обсудить главное. Чего вы, дорогие мои, должны опасаться в этом путешествии.
Шут удивленно приподнял бровь. Он понимал, что Дикие Княжества — не самое спокойное место в мире. Что там все иначе и ухо надо держать востро. Но это было очевидно и не требовало особых дискуссий. И если уж говорить про Элею, то у нее, вон, целый отряд хранителей будет для компании. А сам он, неприметный одинокий странник, навряд ли привлечет чье-то внимание, если только специально поперек не полезет. А он не полезет… зачем ему это надо?