Зверь из бездны
Шрифт:
Увидев, что мы движемся в его сторону, Вергилий швырнул палку в воду и пошел нам навстречу.
— Обменялись впечатлениями? — спросил он, приблизившись и обводя нас внимательным взглядом.
— Обменялись, — ответил я и сразу решил приступить к делу. — Вергилий, мы ищем девушку по имени Славия. Стан сказал мне, что вы ничего не знаете о ней и не знаете, где ее искать. И что здесь у нее может быть совершенно другое имя. Так или не так?
— Вообще-то любое утверждение — или почти любое — может обернуться своей противоположностью, — заметил Вергилий, продолжая пристально глядеть на меня. — Но только не в данном случае. Я действительно ничего не знаю о Славии.
— Не так давно вы сказали, что никуда не уходите, — продолжал я, надеясь поймать Вергилия на противоречии, — потому что нам еще нужно найти Эннабел Ли.
— Да, я сопровождающий. То есть готов сопровождать тебя и Станислава Лешко. Но я уже объяснял Станиславу Лешко, что сопровождающий — это не указатель пути. Я не знаю ни пути, ни имени.
— Я же говорил, — уныло вставил Стан.
Да, от Вергилия, видимо, действительно толку было мало. А если попробовать уточнить кое-что еще?
— Ты сопровождающий, — сказал я, тоже перейдя на «ты». — Ты сопровождал кого-нибудь еще кроме Стана?
— Кроме Станислава Лешко? — уточнил Вергилий.
— Да.
— Вполне вероятно. Хотя ничего нельзя утверждать с абсолютной уверенностью. Возможно, я выполнял какие-то другие функции.
— Так сопровождал или нет?
— Возможно, — невозмутимо повторил Вергилий. — Здесь можно строить разные предположения.
Он казался вполне серьезным и я чувствовал, что ответы его искренни; он, кажется, не задавался целью сбить меня с толку и ничего не скрывал. Просто отвечал так, как мог. И не его вина, что такие ответы меня не устраивали.
У Стана начали перематываться желваки на скулах, а глаза сузились и стали злыми.
— Стан, расслабься, — негромко сказал я и вновь обратился к Вергилию: — Если ты кого-то сопровождал, то мог запомнить особенности местности. Так?
— Мне это как-то ни к чему, Леонардо Грег. И особенности местности часто меняются. В одну и ту же реку нельзя войти дважды, потому что здесь не бывает одной и той же реки. Гераклитовское «панта рей» тут как раз кстати.
— Что такое «панта рей»? — хмуро спросил Стан.
— Все течет, все движется, и ничто не остается на месте. Истинно так, Темный Эфесец не ошибался. Возможно, была у него какая-то скрытая связь…
— Подожди, Вергилий, — остановил я его; мне в голову пришла новая мысль. — Бог с ним, с твоим Темным Эфесцем. Ты не знаешь, как общаться с Голосом?
— Что такое Голос?
— Н-ну… некая сущность, которая находится вне Преддверия… Она меня вытащила отсюда в первый раз. Я с ней разговаривал… Золотистый свет…
Я беспомощно умолк: ну как объяснить Вергилию, что или кого я имею в виду, если я сам ничего толком не знаю о Голосе? Вергилий мог быть посланцем Голоса, но не ведать, что он посланец.
— Некая сущность вне Преддверия, — повторил мои слова Вергилий. — Что-то я не пойму. Чего ты добиваешься от меня, Леонардо Грег?
Увы, этот путь тоже был тупиковым. Что ж, попробуем еще…
— Я знаю, что где-то здесь есть черная воронка и черные колонны, — сказал я. — Попробую описать более подробно, а ты скажешь, известны ли тебе эти места.
— Зачем? — удивился Вергилий. — Если ты знаешь, как все это выглядит, зачем тебе мой ответ?
— Я знаю, как это выглядит, но не знаю, где это находится и как туда попасть.
— Нет ничего проще, — заявил Вергилий и вдруг замолчал, расширившимися глазами глядя на что-то, находящееся за моей спиной.
Мы со Станом обернулись почти одновременно.
— Опять пошло-поехало, будь оно неладно! — раздраженно процедил Стан.
То, что мы увидели, не было похоже на быстро приближающуюся пелену тумана: холмы, луга и рощи просто исчезали прямо на глазах, словно кто-то напрочь стирал их вместе с пространством. Они не таяли постепенно, по частям, а одним махом пропадали, превращаясь в пустоту, и эта пустота беззвучно и угрожающе катилась к нам. Убегать от нее было бесполезно.
— Такое здесь иногда бывает, — сообщил Вергилий. — Последствия предсказать не берусь.
— Как попасть к колоннам? — выкрикнул я.
Пустота была уже совсем рядом, и Стан вцепился в мою руку.
— Нет ничего проще, — повторил Вергилий, втянув голову в плечи. — Надо только четко представлять то место, куда хочешь…
Это было последнее, что я услышал от него. В тот же миг Вергилий исчез. Исчезло все. И я сам тоже исчез. Я стал частицей пустоты… хотя какие там частицы в пустоте! Я просто тоже стал пустотой.
14
ОБРЕЧЕННЫЙ НА БЕССМЕРТИЕ
В ранней молодости мне довелось ознакомиться с одной из теорий, объясняющих устройство мироздания. Имя автора этой теории я не запомнил, но запомнил суть. Автор (или даже авторы) считал, что в основе материального мира лежит пустота. Не тот физический вакуум, в котором в виртуальном состоянии находятся самые крохотные частицы материи, а истинная пустота, Пустота с заглавной буквы, закамуфлированная различными формами материи. Помню, на меня эта точка зрения на Вселенную произвела тогда большое впечатление. Весь мир представился мне тонкой пленкой, скрывающей извечное и всеобъемлющее Ничто; сними эту пленку — и обнаружишь пустоту. Особенно поразило меня то, что я сам, далеко, на мой собственный взгляд, не глупое и весьма симпатичное молодое и сильное человеческое существо, тоже, оказывается, в конечном счете состою из пустоты, то есть из ничего…
Потом я узнал и о других воззрениях на Вселенную — от утверждений о ее принципиальной непостижимости для разума до представления о том, что вся Вселенная находится только во мне, Леонардо Греге, — но теория о Пустоте как основе мироздания не забылась, хотя позже я стал гораздо реже размышлять на подобные темы: хватало других, менее глобальных, но гораздо более многочисленных вопросов.
Эта теория о Пустоте вспомнилась мне сейчас, когда сам я стал пустотой, проникнув под тонкую пленку как бытия, так и инобытия. Я превратился в пустоту, утратив собственное тело, но не потеряв способности размышлять. И я подумал, что мой разум, как и разум всех других людей, относится к совсем другой Вселенной, Вселенной Духа, которой не страшна никакая пустота…