Зверь из бездны
Шрифт:
«Господи, только бы помогло! Только бы помогло! — молил Лешко, опуская в воду сложенные лодочкой ладони. — Только бы Вергилий не ошибся…»
Он лил и лил воду на голову Грегу. Вода стекала по лбу и щекам Леонардо, вода промочила рубашку, но лицо Грега оставалось все таким же блаженно-отрешенным. Вергилий подбадривал Лешко, Вергилий твердил, что уверен в успехе — надо только постараться, — и Лешко продолжал обливать Грега водой, словно упорный садовник, вознамерившийся вырастить-таки дерево в пустыне. Когда он уже почти потерял надежду на то, что сможет вырвать Грега из забытья, в лице Леонардо наконец произошла перемена: застывшая
— Лео! — Лешко вновь потряс Грега за плечо. — Лео, ты слышишь меня? Лео!
Леонардо поднял руку, провел по мокрому лицу. Поднял вторую, начал тереть глаза. Лешко склонился над ним, нетерпеливо ожидая пробуждения.
— Вот вам и самый свежий пример сбывшегося пророчества, — удовлетворенно констатировал Вергилий. — Хотя должен заметить, что дело здесь, возможно, вовсе не в воде. Очередная условность.
— Не все ли равно? — сказал Лешко, не сводя глаз с Леонардо. — Главное — результат.
— Это верно, — согласился Вергилий. — Если после того, как увидишь молнию, сказать: «Хочу, чтобы прогремел гром», — гром обязательно прогремит. Возможно, без этих слов он действительно не прогремел бы.
Лешко не слушал. Лешко смотрел на Грега.
— Ника… — пробормотал Грег, продолжая неуверенно потирать лицо. — Ника… Я умею летать… Мы… летим… с тобой…
— Лео, — тихо позвал Лешко. — Лео, это я, Стан. Очнись, Лео.
Грег замер, потом медленно отнял ладони от лица. Глаза его были открыты, но Лешко не решился бы утверждать, что Леонардо видит и воспринимает окружающее — взгляд его был совершенно отсутствующим.
— Ника… — повторил Грег. — Где ты, Ника?
Лешко, подняв голову, посмотрел на Вергилия. Тот сделал успокаивающий жест и посоветовал:
— Плесни еще разок. Все будет в порядке, сейчас он придет в себя. В таких случаях, говорят, хорошо бы еще повоздействовать музыкой, но играть здесь не на чем.
Лешко зачерпнул еще воды и вылил на Грега. Грег невидящими глазами посмотрел на него и опять, запинаясь, произнес:
— Ни… ка… Мы… летим…
— А что если он преобразился? — обеспокоенно спросил Лешко.
— Нет-нет, — заверил Вергилий, — это было бы совсем по-другому. В таких случаях, как сейчас, при вмешательстве обязательно наступает пробуждение.
И опять Лешко подумал, что его сопровождает большой специалист.
13
РАЗРУШИТЕЛИ
Высоко-высоко в бесцветной пустоте бледно горела голубая звезда. Нужно было добраться до нее, во что бы то ни стало долететь до нее, дотянуться, коснуться рукой — но крылья слабели, крылья не могли больше нести вверх тяжелое тело. Все усилия были тщетны, полет превратился в падение, и голубая звезда, все больше бледнея, слилась с пустотой. Душа, воплотившаяся из божественного Эфира, потеряв крылья, низверглась через области Страдания, Любви и Смерти в глубину своей земной темницы… Закрылись прекрасные темные глаза, поникли белые крылья, в последний раз мелькнуло вдали белое и золотое, золотое и белое…
Исчезла пустота, померк свет, все вокруг было мокрым и прохладным…
Под лопатку мне упиралось что-то неудобное и твердое. Чья-то рука держала меня за плечо. Передо мной на корточках сидел Стан Лешко и смотрел на меня ошалелыми глазами. Губы его шевелились, но я ничего не слышал. И видел я тоже не очень хорошо — мешала легкая дымка. Я ощупал голову — волосы почему-то были мокрыми, — попытался вспомнить, где я и что со мной произошло, но не смог. Кажется, меня контузило. Мы со Станом были на операции — где? — и меня контузило. Сейчас я приду в себя и все вспомню.
Я подался вперед, освобождаясь от давления того жесткого, что упиралось в спину, и поднял голову, чтобы посмотреть, чья рука лежит на моем плече. И понял, что с головой у меня до сих пор проблемы: странное крылатое зеленоглазое существо ничуть не напоминало ни одного из моих знакомых. Я перевел взгляд на Стана; мне было гораздо привычнее видеть его, а не того крылатого… Стан вновь что-то говорил, но я его не слышал. «Ника, — слабым отзвуком пронеслось в сознании. — Ника…»
— Стан, у меня что-то со слухом, — сказал я и потряс головой.
Стан схватит меня за руку и лицо его расплылось в улыбке. Что-то кольнуло в затылок, я почувствовал какую-то внутреннюю короткую вспышку — и окружающее, дрогнув, приобрело резкость очертаний.
— …ся, — сказал Стан. — Наконец-то!
— Господи, Стан… — пробормотал я. — Стан… Подожди, не дергай, дай сообразить.
Стремительно, как изображения на экране, запущенные в ускоренном режиме, начали возникать в моей памяти картины прошлого. Я вспомнил все, весь свой путь по Преддверию, я вспомнил призрачных птиц и прыгунцов, человека-ящика и угрюмых обитателей скалы… Я вспомнил свои видения: черная воронка… застывшее море, равнина и черные колонны… Славия… Крылатая женщина Ника, белая с золотом… Я был не уверен, что крылатая женщина только привиделась мне. И что-то в этом моем последнем воспоминании было не так: мне казалось, я что-то забыл, упустил, что-то очень важное… Там все было глубже, ярче, объемнее, а в памяти сохранился только тусклый серый плоский отпечаток — не более… Где-то в углах маячили обрывки чего-то удивительного, ни с чем не сравнимого — и превращались в пепел, и навсегда погружались в темноту. Я чувствовал, что некий совершенно необычный слой моего существования стерся из памяти, забылся, оставив после себя какое-то щемящее ощущение. Я чувствовал, что никогда не восполню эту утрату и буду жалеть о чем-то, чего так и не смогу вспомнить. Что-то ушло…
Я поднял голову и осмотрелся. Стан продолжал сидеть на корточках, а рядом с ним стоял один из обитателей Преддверия. Озеро было мне незнакомо, но холмы, окаймляющие долину, походили на холмы, возвышавшиеся возле Биерры. За моей спиной оказалась большая черная коряга — это ее острый сук тревожил меня, когда я пришел в чувство. Одинокий высокий камень в отдалении мог быть пережившей метаморфозу той самой скалой, в недрах которой я сначала належался, погребенный под плитой, а потом вдоволь наползался… до тех пор, пока на меня не напала некая крылатая женщина… А вот что было дальше?
А дальше меня разыскал Стан. Вот и все. Молодчина, Стан — прорвался, пробился, пришел!
— Молодчина, Стан, — сказал я, улыбаясь. — Все-таки нашел.
— А зачем бы меня держали в Униполе? — улыбнулся в ответ Стан. — Спасибо провожатому. — Он кивнул на своего спутника, скромно опустившего голову. — Знакомься, Лео, это Вергилий.
— Очень приятно, — сказал я. — Леонардо Грег. Вергилий… Вергилий… Что-то знакомое.
— В общем-то я не Вергилий. — Человекоподобное существо посмотрело на меня кошачьими зелеными глазами. — Я сопровождающий. А Вергилием меня назвал Станислав Лешко.