Зверь лютый. Книга 22. Стриптиз
Шрифт:
Подошла, и я, положив свои руки на её кисти, сжимавшие отвороты шубы, повторил её жест. С которого сегодняшний визит начался. Распахивая для демонстрирования. Презентация презента. Чуть надавил на её плечи из стороны в сторону.
– - А теперь сама покачай. Резче, влево-вправо. А теперь - попкой. А - вместе? Запомнила? Мужа порадуешь.
Мда... стриптиз... есть, топлес - исполняет... музычку бы... да и шест... Работать и работать.
– - Запомни, Самборина. Сигурд - не Володша. Который ничего в жизни, кроме своего гонора, не видел. Не я, кто в жизни твоей - прохожий
Кажется, гордость княгиниская взыграла против нудных поучений.
– - А то что?!
– - Пока ты ему в радость - тебе счастье. Надоешь, оттолкнёшь - тебе беда. Обманешь, погонишься за каким... удовольствием, выгодой... всё потеряешь. Себя утратишь.
Не доходит. Такие проповеди звучат часто. Смысл - замыливается, теряется.
Я бы не стал "зады повторять". Но я связываю с этой женщиной, с этой парочкой - кое-какие надежды. Свои. Поэтому - подкрепить. Нестандартно.
"Чтобы помнили".
– - А то... Вон, князь-волка пришлю. Ему тыща вёрст - не заграница. Будет каждую ночь своими жёлтыми гляделками... глаза в глаза...
Она обернулась на сидящего в стороне Курта. Тот махнул хвостом. По полу, из стороны в сторону. И лёг. Как только что лежал, "глаза в глаза" с княгиней. Косо глянул на нас и снова уставился в пустое пространство перед своим носом. Будто женщина всё ещё там.
Её передёрнуло.
Я осторожно закрыл на ней шубу.
– - Будь осторожна. Береги мужа. Дай вам бог удачи. Иди.
Я не верю в эффективность подобных "благих советов". Люди сразу выбрасывают их из памяти, из души.
Придя в Гданьск, она, первое время, была настроена эйфорично. Она-то в родительский дом пришла! К родным-кровным! А Сигурд... так, приймак.
Я уже говорил об охоте на женщин попаданца. Сигурд с Самбориной, как и Кастусь с Елицей, оказались "попаданцами" - не такими, как местные. На них началась "охота". Елицу пытались зарезать, Самборину - соблазнить.
Одна такая попытка была близка к успеху. Но уже вполне согласившись "наградить своей благосклонностью" настойчивого поклонника, Самборина увидела в сумерках зимнего вечера во дворе здоровенного, поднявшегося из сугроба, пса. Ей показалось, привиделось, что то - пришёл за ней князь-волк. Она испугалась, закричала...
Настроение момента было изменено. Действие было отложено. На другой день Сигурд... принял меры - "вздыхателя" закопали.
Не думаю, что мои "поучения" спасли союз ярла и княгини. Было много людей, которые раз за разом били по их связи. С одного моего совета - они не уцелели бы. Но где-то, в какой-то момент, отнюдь не самый важный, один из десятков - они проскочили мимо опасности. Мимо - этой. Что они и других избежали - только их свойство, только их собственная удача. К которой я так - чуть руку приложил. Или ещё что.
Я - про совет добрый. А вы про что подумали?
Глава 483
Психологические задачи смешивались мною с политическими. Просто потому, что политика - игрища людей. Той их части, которая в здешних эпохах называется родовой аристократией. Но есть и другая истина: "политика - концентрированное выражение экономики". Про "хлеб насущный" - забывать не следует.
– - Николай, Беня - присаживайтесь. Как караван собирается - видите. Ничего странного не заметили? Я собираю три каравана. Три в одном. Самый дальний - Сигурда. Идёт в Гданьск. Два ушкуя. Другой - Кастуся. Идёт в Самбию. Шесть корабликов. Третий караван - наш. Кострома, Ярославль, Молога. И - назад. Сколько лодий... сколько останется - сегодня, вон, ещё один ушкуй утопили.
Я внимательно посмотрел на моего торгового голову и одного из лучших его приказчиков. Мои слова в лодочке на Оке: "и последние станут первыми", "у меня ничего нет, сделаешь - станешь" оказались правдой.
Беня долго настороженно оглядывался во Всеволжске, сомневался: "я ж - не такой". А мне плевать. У меня тут все "не такие".
– - Об чём мордобой?
– - Он меня жидовской мордой назвал!
– - Ну назови его московско-литовской мордой.
– - Я так и сделал! А он - в драку.
– - О! Эскалация. За начало свары - раз. За словесные оскорбления - один-один. Два. За попытку телесных повреждений - три. Николай, почему ты таких дураков себе в приказчики набираешь? Выгребные ямы чистить. Обоим. Этому - две недели, этому шесть. Будете этносами своими меряться - будете дерьмо грести. До посинения.
Чин у Бени уже есть. Казённый кафтан на нём... как на корове седло. Гос.служба не испортила - глупее не стал. Тот же умный, цепкий, недоверчивый взгляд. Который немедленно расплывается масляным блином - заметил моё внимание.
– - В Волжских городках надо ставить фактории. Для чего договориться с местными властями. Повтора Городецкой истории - нам не надобно.
– - Э... нам бы... как ты говоришь... экс... экстере... тетере... рересть... ну...
– - Экстерриториальность?
– - О! Точно! Нам бы такую грамотку от князь Андрея, чтобы никакая местная сволочь...
– - Попробую. Дальше. Разговоры с местными воеводами вести спокойно, без надрыва. "Нет" - так "нет". Нам в них - особой нужды нет. А уж после Городца... Будут непотребно мявкать - нагнём. Не нарываться, не угрожать. Просто спросить.
– - И в Мологе?
– - В Мологе... Там власть Новгородская. Князь Андрей не прикроет. Потолковать с тамошними властями. Спокойно. На общих основаниях, на особых условиях. С благосклонностью посадника. Он меня помнить должен. По "божьему полю".
Ещё неизвестно - чем та история аукнется. Может - благосклонностью, может - наоборот.