Зверь на престоле, или Правда о царстве Петра Великого
Шрифт:
Освенцимские кинокадры сменяются кадрами из Бухенвальда. Снова всепожирающие печи и абажур из татуированной человеческой кожи.
…на экране появляются тюки волос, и диктор объявляет, что это “сырье” использовалось для производства специальных чулок для команд подводных лодок…» [97, с. 169–170].
То есть на матрасы, как выясняется, у них шел лишь «второй сорт». А волосы с чьих голов были «удостоены» использоваться первым сортом в качестве «сырья» для чулок подводных корсаров Деница?
«А вот и Дахау. 17 тысяч мертвецов…
Потом на экране появляется Иосиф Крамер – палач Бельзенского концлагеря.
«…о миллионах казненных людей: расстрелянных, повешенных, заживо сожженных, затравленных собаками, забитых сапогами, задушенных газом… стучат в сердце человечества худенькие кулачки пяти-, шестилетних детей, которых гнали в газовые
камеры и которые, пытаясь спастись, показывали на эти свои жалкие кулачки, шелестя безкровными губами:
– Мы еще сильные, мы можем работать… Смотрите, мы еще можем работать!..» [97, с. 246–247].
И все это, между прочим, совершалось отнюдь не во времена языческих камланий, когда готы шили себе плащики из кожи, снятой с голов своих врагов, а врагами были все окружающие их мирные народы. И еще не в те времена, когда в их среде был узаконен каннибализм. Молодой воин, что следовало их традиции тех далеких времен:
«…первый раз, как убьет врага, должен обязательно напиться его крови…» [80, с. 27].
Вышеописанные преступления совершены в XX веке: в самый пик амбициозных претензий германцев на опеку над якобы много уступающим им в культуре всем остальным миром.
Так что же это за такая культура, столь теперь сильно удивляющая?
Вот как высказался на Нюрнбергском процессе о культуртрегерской привычке к умерщвлению людей представителями своей нации министр юстиции гитлеровской Германии Ганс Франк:
«…варварство, видимо, характерная расовая черта немцев. Иначе как можно объяснить, что Гиммлер заполучил в свое распоряжение столько людей для исполнения своих преступных приказов?» [97, с. 83].
Но исполняли эти людоедские приказы не только подопечные Гиммлера. Тут, судя по всему, практически каждый немец, получивший в руки оружие, своей неутомимой палаческой деятельностью удостоил себя той самой петли, которую затянул палач на шеях лишь только высших сановников Третьего рейха. В том числе и на шее того же Франка.
Вообще же следует отметить следующие особенности Второй мировой войны:
«Европа оказалась менее культурна, чем она казалась и считала самое себя. Именно из ее недр вышли орды изуверов гитлеровского толка, захватившие почти всю Европу и показавшие изумительные примеры варварства и жестокости. Война только показала яснее то, что было сокрыто в одном из уголков “европейской культуры”, и нет никаких оснований полагать, что этого скрытого нет и в других странах, и формах, может быть, и похуже.
Породив гитлеризм, Европа показала себя “au naturel”, без фиговых листочков. Ведь никто не может сказать, что Германия не есть плоть от плоти Европы. Забыть и замолчать позор гитлеризма нельзя. Все, что есть порядочного в Европе, отмахнуться от этого не может. Это давит тяжелым кошмаром на их сознание. Позор остается позором, и позором неизгладимым. Ведь очевидно, виноват не только гитлеризм, но и все, кто его воспитывал, а воспитывала вся Европа» [59, с. 367–368].
Но подстать своему коллеге по Тройственному пакту выглядели
Осима обнажил в улыбке квадратные зубы и сказал, что они всегда так поступают…» [90, с. 21].
Эту грязную пресловутую гитлеровскую «чистую экономику» японцы, как выясняется, знали ничуть не хуже своих коллег по Освенциму и Дахау, а, может быть, даже и получше. Вот как описывают их нравы попавшие к ним в плен американцы, совершенно случайно спасшиеся от смерти:
«Первым на борт подлодки забрали 18-летнего юнгу, застрелили его и выбросили за борт. Остальным крепко связали руки и под разглагольствования на ломаном английском языке… били и истязали. Примерно в полночь началась (по словам японцев) настоящая
забава. Каждого американца заставляли бежать по палубе между строем японских подводников, вооруженных дубинками, мечами и штыками. В конце этого строя жертва… сбрасывалась за корму. Так было покончено с 60 американскими матросами…
Но тут прозвучал ревун срочного погружения – японская субмарина быстро ушла в пучину, оставив на поверхности океана 35 американцев со связанными руками. Несколько человек – это почти чудо! – сумели в таком положении удержаться на волнах, пока их случайно не заметило индийское судно. Они-то и поведали миру, как действуют японские подводники…» [90, с. 6].
Но не только страны Тройственного пакта, но и наши союзники достаточно аргументировано доказали, что и они сами того же поля ягоды. Это стало ясно сразу, как только появилась возможность приступить к безнаказанному проведению массовых убийств мирного населения:
«…англо-американская авиация разрушила многочисленные города – Штутгарт, Вюрцбург, Дюссельдорф, Берлин, Потсдам, Магдебург, Дрезден и другие… Эти налеты не являлись необходимыми с военной точки зрения и не имели непосредственного отношения к боевым действиям…
Так, во время налета американской авиации на Дрезден в ночь с 13 на 14 февраля 1945 г., из 220 тыс. жилых домов 80 тыс. были полностью разрушены и 75 тыс. сильно повреждены. До сих пор неизвестно, сколько было убитых в Дрездене в эту ночь, – погибло ли там 350–400 тыс. человек, как сообщил в Берлин руководитель местного управления нацистской пропаганды, или “всего лишь” 100 тыс. человек, как сообщала печать нейтральных стран» [153, с. 14].
То есть за одну ночь некогда многотысячный город, куда в надежде спасения своих жизней с невероятными трудностями добрались и десятки тысяч беженцев из восточных германских земель, занимаемых нашими войсками, после варварской бомбардировки союзниками, был практически уничтожен! И все потому, что англо-американцы вовсе не пытались выводить из строя военные заводы, чем занималась обычно авиация наша. Целью их бомбардировок являлось уничтожение мирного населения Германии, со дня на день способного оказаться в руках союзника по коалиции – России.