Зверобой (Художник Г. Брок)
Шрифт:
Прежде чем Хаттер успел раскрыть ворота дока, ковчег и «замок» очутились на расстоянии десяти-двенадцати футов друг от друга; их разделял частокол из свай. Баржа плотно прижалась к этим сваям, и они образовали нечто вроде бруствера высотой почти в рост человека, прикрывавшего те части судна, которые не были защищены каютой. Делавар был очень доволен этим неожиданно выросшим перед ним оборонительным сооружением. Когда Хаттер ввел наконец свой челнок в ворота дока, молодому воину пришло в голову, что, если бы ему помогал Зверобой, они сумели бы защитить такую позицию от атак самого сильного гарнизона, засевшего в «замке». Даже теперь он чувствовал себя в сравнительной безопасности и уже не испытывал прежней мучительной тревоги за судьбу Уа-та-Уа.
Одного удара веслом было достаточно, чтобы провести челнок от ворот до трапа, находившегося под домом. Здесь Хаттер застал все в полной исправности: ни висячий замок, ни цепь, ни засовы не были повреждены. Старик достал
Несколько секунд спустя богатырская поступь послышалась в коридоре, разделявшем комнаты отца и дочерей. Тут Непоседа испустил крик торжества.
— Ступай сюда, старый Том! — весело заорал необузданный лесной житель. — Все твои владения в порядке и пусты, как орех, который полчаса провел в зубах у белки. Делавар хвастает, будто он способен видеть тишину. Пошли его сюда, и он сможет даже пощупать ее.
— Тишину в том месте, где ты находишься, Гарри Марч, — возразил Хаттер, просовывая с этими словами свою голову в отверстие трапа, после чего его голос начал звучать глухо и неразборчиво для слушателей, оставшихся снаружи, — тишину в том месте, где ты находишься, можно и видеть и щупать, потому что она не похожа ни на какую другую тишину.
— Ладно, ладно, старина, полезай сюда, и давай-ка откроем окна и двери, чтобы впустить немножко свежего воздуха. В трудные времена люди быстро становятся друзьями, однако твоя дочка Юдифь совсем отбилась от рук, и моя привязанность к твоему семейству здорово уменьшилась после ее вчерашних выходок. Если так будет продолжаться, то не успеешь ты прочитать и десяти заповедей, как я удеру на реку, предоставив тебе с ковчегом твоим, и с капканами твоими, и с детьми твоими, с рабами и рабынями твоими, с волами твоими и ослами твоими обороняться от ирокезов, как знаешь. Открой окошко, Плавучий Том, а я проберусь вперед ощупью и отопру входную дверь.
Наступила минутная тишина, и затем раздался глухой шум, как будто от падения тяжелого тела. Громкое проклятье вырвалось у Непоседы, после чего вся внутренность постройки вдруг словно ожила. В значении этого шума, который так внезапно и — прибавим мы — так неожиданно для делавара нарушил недавнюю тишину, невозможно было ошибиться. Он напоминал борьбу тигров в клетке. Раза два прозвучал индейский боевой клич, но тотчас же стих, как будто глотки, испускавшие его, ослабели или были кем-то сдавлены. Затем снова раздалась грубая ругань Непоседы. Казалось, чьи-то тела с размаху валились на пол и затем тотчас же поднимались вновь, продолжая борьбу. Чингачгук не знал, что делать. Все оружие осталось на ковчеге. Хаттер и Непоседа вошли в дом, не захватив с собой ружей. Не было никакой возможности воспользоваться ими или передать их в руки владельцев. Сражающиеся в буквальном смысле слова очутились в клетке, и при создавшихся обстоятельствах было одинаково немыслимо и проникнуть в дом, и выбраться оттуда. Кроме того, в ковчеге находилась Уа-та-Уа, присутствие которой парализовало решимость индейца. Чтобы избавиться, по крайней мере, от этой заботы, молодой вождь приказал девушке сесть в челнок и присоединиться к дочерям Хаттера, которые, ничего не подозревая, быстро приближались к «замку». Но девушка твердо и решительно отказалась подчиниться. В эту минуту никакая земная сила, за исключением непосредственного физического принуждения, не заставила бы ее покинуть ковчег. Обстоятельства не позволяли терять время по-пустому, и делавар, не зная, как помочь своим друзьям, перерезал веревку и сильным толчком отогнал баржу футов на двадцать от свай. Тут он схватился за весла, и ему удалось отвести ковчег в наветренную сторону, если только здесь уместно употребить это выражение, так как движение воздуха было едва заметно. Когда ковчег очутился в сотне ярдов от платформы, индеец перестал грести и тотчас же спустил парус. Юдифь и Гетти, наконец, заметили, что в «замке» творится что-то неладное, и остановились приблизительно в тысяче футов к северу.
В это время внутри дома продолжалась яростная борьба. В такие минуты события как бы сгущаются и так стремительно следуют одно за другим, что автору трудно за ними поспеть. С того момента, когда впервые послышался шум, и до того, когда делавар прекратил свои неуклюжие попытки справиться с большими веслами, прошло не больше трех или четырех минут, но, очевидно, сражающиеся уже успели израсходовать почти весь запас своих сил. Не слышно было больше проклятий и ругани Непоседы, и даже шум борьбы несколько утих. Тем не менее схватка все еще продолжалась с непоколебимым упорством. Вдруг дверь широко распахнулась, и бой перешел на платформу, под открытое небо.
Какой-то гурон отодвинул засовы, и следом за ним три или четыре воина выскочили на узкую площадку, радуясь возможности спастись от ужасов, творившихся внутри. Затем кто-то с неимоверной силой выбросил тело еще одного гурона, которое вылетело в двери головой вперед. Наконец показался Гарри Марч, рычавший, как лев, и успевший на один миг освободиться
В борьбе наступила пауза, напоминавшая затишье среди бури. Все испытывали потребность перевести дух.
Бойцы стояли, поглядывая друг на друга, как свирепые псы, только что разомкнувшие мертвую хватку своих челюстей и поджидающие удобного случая снова вцепиться во вражескую глотку. Мы воспользуемся этой паузой, чтобы рассказать, каким образом индейцы овладели «замком». Сделаем это тем охотнее, что необходимо объяснить читателю, почему такое яростное столкновение было в то же время почти бес кровным.
Расщепленный Дуб и в особенности его товарищ, казавшийся лицом подчиненным и, по-видимому, занятый исключительно работой на плоту, очень внимательно все высмотрели во время двукратной поездки в «замок». Мальчик тоже доставил подробные и весьма ценные сведения. Получив общее представление о том, как построен и как запирается дом, гуроны могли с достаточной уверенностью действовать в темноте. Хотя Хаттер, переправляя свое имущество на борт ковчега, поставил судно у восточной стены «замка», за ним наблюдали так пристально, что эта предосторожность оказалась бесполезной. Разведчики, разбросанные как по западному, так и по восточному берегу озера, следили за всеми действиями обитателя «замка». Лишь только стемнело, плоты с обоих берегов отправились на рекогносцировку, и ковчег проплыл в каких-нибудь пятидесяти футах от них, ничего не заметив. Ирокезы лежали, вытянувшись плашмя на бревнах, так что в темноте их тела и плоты совершенно сливались с водой.
Встретившись возле «замка», оба отряда поделились своими наблюдениями и затем, не колеблясь, подплыли к постройке.
Как и следовало ожидать, она оказалась пустой.
Затем оба плота направились к берегу за подмогой, а два оставшихся дикаря поспешили использовать все выгоды своего положения. Им удалось взобраться на кровлю и, приподняв несколько широких кусков коры, проникнуть на чердак. Здесь к ним вскоре присоединились товарищи, подоспевшие с берега. С помощью боевых топоров в бревенчатом потолке прорубили дыру, и человек восемь самых сильных индейцев соскочили в комнату. Тут они засели с оружием и припасами, готовые, в зависимости от обстоятельств, выдержать осаду или произвести вылазку. Всю ночь воины спокойно спали, как это свойственно индейцам, когда они пребывают в бездействии. На рассвете они увидели возвращающийся ковчег. Их предводитель, поняв, что двое бледнолицых собираются проникнуть через трап, немедленно принял соответствующие меры. Не доверяя врожденной свирепости своих соплеменников, он отобрал у них все оружие, даже ножи, и припрятал их в укромное место. Вместо оружия он заранее приготовил лыковые веревки. Разместившись в трех комнатах, индейцы ждали только сигнала, чтобы наброситься на будущих пленников. Когда отряд забрался в дом, воины, оставшиеся снаружи, положили кору на место, тщательно уничтожили все внешние следы недавнего вторжения и воротились на берег. Если бы ирокезы, оставшиеся в «замке», знали о смерти девушки, ничто, вероятно, не могло бы спасти жизнь Хаттера и Непоседы. Но это злополучное происшествие совершилось уже после того, как была устроена засада, и вдобавок на расстоянии нескольких миль от лагеря, разбитого против «замка».
Глава XX
В предыдущей главе мы оставили противников тяжело переводящими дух на их узком ристалище. Зная все приемы кулачного боя, столь распространенного в тогдашней Америке и особенно на границе, Непоседа, кроме своей чудовищной силы, обладал преимуществом, делавшим борьбу менее неравной, чем можно было ожидать. Только это и позволило ему продержаться так долго против численно подавляющего врага, ибо индейцы тоже недаром славятся своей силой и ловкостью в атлетических упражнениях. Ни один из участников свалки серьезно не пострадал, хотя некоторые дикари были несколько раз сбиты с ног. Тот, которого Непоседа швырнул на платформу, мог до поры до времени считаться выбывшим из строя; из остальных кое-кто прихрамывал, да и для самого Марча схватка не обошлась без шишек и синяков. Всем необходимо было хоть немного перевести дух, и бой на время приостановился.
63
Перевод Л. Рубинштейна.