Зверочеловекоморок
Шрифт:
Не подумайте, что я хвалюсь, в моих записках правда много важных вещей, которые смогут вам пригодиться на разных этапах жизни.
Утром, перед школой, я, чтобы переключиться, заглянул в новое сочинение русского ученого профессора Кирилла Г. Самоедова «Мы и Вселенная». Очень даже неплохо. Хотя местами, пожалуй, чересчур наивно.
Мама начала новую картину, точно соответствующую атмосфере нашего дома. В ее абстракции появились катастрофические мотивы. Я считаю это важным для понимания дальнейшего хода событий и потому позволю себе вставить в текст репродукцию этого поразительного
Не успел я выйти из дома, как столкнулся с проявлениями паники. На лестнице стоял наш нахальный дворник с астрономическим атласом в руке. Очень взволнованный, он что-то объяснял жильцам. Какая-то бабка посреди двора смотрела в небо через закопченное стеклышко. Рабочие, последние несколько дней ремонтировавшие мостовую, побросав дела, с безнадежно унылым видом сидели на краю тротуара.
В школе тоже чувствовалось напряжение. Учителя не разрешали ни о чем спрашивать. Даже те ребята, которым понадобилось в туалет, боялись поднять руку. Уроки проходили в спешке, похоже было, школа стремится поскорее от нас избавиться.
Потом я долго бродил по улицам. Пожалуй, было даже приятно, что все напуганы, а мне одному не страшно. Я видел встревоженные взгляды прохожих, которыми они прощупывали друг друга. Видел, как многие бессознательно втягивали головы в плечи, предусмотрительно съеживались, опасаясь неожиданного удара, или грома, или грохота рушащегося мира.
Улицу перебегал здоровенный парень. Под одеждой у него все тряслось, как студень, такой он был толстый. Мы его звали Буйволом.
— Ты слыхал про комету? — крикнул он издалека.
— Слыхал.
— Потрясно, да?
И пулей влетел в продовольственный магазин самообслуживания. Эта комета была прекрасным предлогом, чтобы лишний раз нажраться. Родителям Буйвола сочувствовали все жильцы нашего дома. Даже дворник. Они были маленькие, тщедушные, с вечным страхом в глазах. И надо же было природе именно с ними сыграть такую злую шутку. Буйвол ел не переставая, круглые сутки. Кладовки, шкафы, холодильник — все в доме запиралось на огромные замки. Но он, этот Буйвол, сопя и кряхтя от нетерпения, взламывал все запоры. Уничтожал запасы до последней крошки. Говорили, у них даже на мебели видны следы зубов, но лично я в это не верю.
Как-то само собой получилось, что я свернул в соседний двор, где стояла бронзовая статуя оленя. Да, просто оленя. Обыкновенного, рогатого. Кажется, ее поставили охотники. Может, в благодарность за что-то.
Во дворе я увидел картину, которая раньше меня бы наверняка взволновала. Но сейчас я остановился как будто от нечего делать, глядя без особого интереса. Она (я и впредь не буду называть ее имени) в тех же самых джинсах, только уже немного потертых, прыгала через резинку. Вы, конечно, думаете, что вот-вот притащится этот венгр или перуанец. Ничего подобного. Я тоже этого ждал, но он так и не появился. И, пока я там стоял, меня начали одолевать сомнения: может быть, мне тогда привиделось, может, они никогда не шли вместе по улице, не лопали беззастенчиво мороженое. Она остановилась, стала завязывать шнурок, а сама будто мельком поглядывала на окна красного дома, увитого хилым, безлистным сейчас
Она меня, честное слово, ни капельки не интересует. Прыгает, как коза, и ведать не ведает, что ее ждет через три недели. Вообще-то, я не прочь был бы оказаться в этот момент с ней рядом. Даже если б она мне руки целовать стала, ничего бы ей не помогло. Хотя… как знать? Может, в конце концов я бы позволил себя упросить. Но все равно это бы уже не имело смысла.
Поздно. Я ведь уже давно принял решение. И я направился в свой двор. Попозже, может, еще выйду на улицу, погляжу, как развиваются события.
Во дворе я увидел дога, который сидел на ступеньках перед нашим подъездом и вылизывал брюхо.
— Привет, старик, — сказал он еще более грубым, чем прежде, голосом. — Я звонил-звонил, но никто не открыл.
— Я думал, ты больше не появишься.
— Ты что? У меня дома были кое-какие дела. Хочешь, мотанем сегодня?
— Куда?
— Не придуривайся, старик. Туда, где мы были в прошлый раз.
— Я еще не обедал.
— Не хочешь — не надо. Обойдемся без ваших милостей.
— Ну, вообще-то, ненадолго можно.
— Я тоже не могу надолго.
В этот момент мимо нас прошли родители Буйвола, навьюченные огромными сумками с провизией. У матери было злое, ожесточенное лицо. Ничего удивительного.
— Слышишь? — сказала она мужу. — Пес разговаривает с мальчишкой человеческим голосом.
— У тебя что, других забот нету? — печально вздохнул отец Буйвола.
Дог проводил несчастных сочувственным взглядом. Верно, уже прослышал про их беду. Покачал головой, уронив капельку слюны на цементную ступеньку. До чего же он все-таки смешной. И как только сам не замечает?
— Ну что? — спросил он вдруг, очнувшись от задумчивости.
— Может, подымемся на чердак? Туда редко кто заходит.
— Давай. Мне все равно.
Мы долго поднимались по лестнице, потому что чердак был на девятом этаже.
— Что ты думаешь насчет этой кометы? — спросил я где-то на полдороге.
Пес на мгновение остановился. Огромный язык почти касался каменного пола.
— А ты веришь в реинкарнацию? — тихо спросил он.
Я молчал, озадаченный этим вопросом. Но он, видно, решил, что я не понимаю слова «реинкарнация».
— Это переселение душ. Кто-то умирает, а его душа, его естество переходит в кого-то другого. Усек, старик?
— Вечная жизнь, разновидность бессмертия. Читал об этом давным-давно, когда был маленький.
Дог помрачнел. Сердито вылупил на меня свои глазища, похожие на свежеочищенные каштаны.
— Ты в это не веришь?
— Слишком многое приходится принимать на веру. Ну и кем же ты был в предыдущем воплощении?
Пес-изобретатель переступил с ноги на ногу и пошел вперед.
— Я был лордом, — коротко бросил он.