Зверолов
Шрифт:
Хотя даже если не поможет — все равно пусть забирает. Что проку землянину с йогранских сигарет? Даже если б они не содержали смертельную для человека дозу синильной кислоты, на Земле все равно нет курильщиков. Эта привычка и в двадцать четвертом-то веке была очень редким явлением, а к началу двадцать пятого отмерла окончательно.
На охоту они выдвинулись уже этой ночью. Скмальдхен сказал, что днем в лес лучше не соваться — высок риск нарваться на егерей. К тому же лезть на йунглюля всего вдвоем — глупо и рискованно. Обычно его берут вчетвером-впятером.
Причем не йограны, а йоалки. Они выманивают йунглюля из леса,
Видно было, что Скмальдхен — охотник опытный, бывалый. В ночном лесу он ориентировался так же, как в собственной хибаре. Йограны — сама противоположность слову «ловкость», но этот старик двигался довольно-таки изящно и практически бесшумно. Вот Троост даже с ночным зрением то и дело хрустел сухими ветками и опавшими листьями — в этих широтах стояла уже поздняя осень.
Оба охотника тащили тяжелые тюки. Скмальдхен не один час провел в своей кладовой, перебирая силки и капканы. Он предложил Троосту несколько способов поймать йунглюля, но все они предусматривали травмирование добычи. Троост заявил, что животное ему нужно целое и невредимое, без сломанных костей и оторванных конечностей.
Тогда Скмальдхен сказал, что знает только один надежный и быстрый способ взять йунглюля без единой царапины. Звероловная яма. Троост одобрил это решение, и они вдвоем стали продумывать конструкцию ловушки. Нужна хорошая приманка, нужна тщательная маскировка. Настил должен быть достаточно прочен, чтобы выдержать более мелких животных, но сразу же провалиться под йунглюлем.
Скмальдхен указал Троосту охотничью тропу йунглюлей и долго ковырялся в следах и помете, прикидывая, как давно здесь ходили. Найдя подходящее место, он сбросил с плеч тюк, достал лопату и принялся копать. Троост к нему присоединился.
До самого рассвета они рыли яму, пока та не достигла пятиметровой глубины. После этого сверху установили жерди, прикрыли их дерюгой и засыпали сверху листьями.
Среди листьев Скмальдхен положил несколько кусков серой, скверно пахнущей массы. То было мясо йоороза — но не простое, а выдержанное несколько месяцев в специальном мешке под землей. Сплошной трупный яд, но йограны и йунглюли это обожают. На кончиках жвал Скмальдхена даже выделились капельки пищеварительного сока — так вкусно пахла для него эта тухлятина.
Наверняка йунглюль тоже не устоит.
Вернувшись домой, Скмальдхен сказал, что до вечера работы ему нет, и встал спать. Троост же, который все-таки сделал инъекцию антигипнотоксина, отправился на прогулку. Та не заняла много времени — в городке было всего две улицы и несколько переулков. Чтобы исходить их все, хватило пары часов.
Надо сказать, в качестве туристического объекта это место никуда не годилось. Из всех достопримечательностей только старинная ратуша да скромная церковка. От скуки Троост внимательно осмотрел и то и другое.
Правда, из ратуши его быстро выгнали — йогранам не позволяли шататься там без дела.
Хотя все служащие сами были йогранами. Бургомистр и тот йогран. Йоалки гнушаются любой работой — даже такой почетной.
Троост сверился с инфом — на королевском
На улицах Троост почти не встречался с йоалками. Их было значительно меньше, чем йогранов, и они предпочитали воздушные просторы. Временами над головой проносились эти красочные фигуры с огромными крыльями, но вниз они спускались редко.
Во всем городе по земле передвигался только один йоалк — Прекрасноликий Сурреа. Именно его Троост вчера видел в паланкине. Оказалось, что у него травмировано крыло и летать он не может. И ходить самостоятельно тоже не может, как и все йоалки. У них чрезвычайно слабые конечности, так что ползают они на всех шести, да и то очень медленно.
Вечером за Троостом зашел Скмальдхен. Ожидая его, землянин стоял в пивной и тоскливо смотрел на кашу из блака. Один из немногих йогранских продуктов, что съедобны для человека и не вызывают тошноты. Хотя вкус у этого корнеплода оставляет желать лучшего — просто блеклая водянистая масса, похожая на вареную репу.
Скмальдхен же, у которого теперь водились деньжата, велел подать себе блюдо от шефа — скнек. Туда тоже входил блак, но только в качестве гарнира. Основным же лакомством являлся огромный кусок тухлого мяса, кишащий живыми личинками и украшенный корнями чхмаальхи. Эти корни так насыщены синильной кислотой, что человек умрет, съев всего полтора грамма. Даже модифицированный желудок Трооста не справится с такой отравой.
Троост пытался уговорить повара приготовить неферментированное мясо, но только упрочил свою репутацию безумца. Примерно так на Земле отнеслись бы к желанию съесть курицу сырьем — с кожей, костями и перьями.
В лес Троост и Скмальдхен пошли, когда уже совсем стемнело. Вначале Скмальдхен навестил вчерашнюю ловушку. Она была нетронутой, но Скмальдхен, изучив следы вокруг, остался доволен. Мол, йунглюль приходил, нюхал приваду, но близко не подошел, проявил осторожность.
Ничего, завтра он вернется. Убедится, что здесь безопасно, и вернется. А пока что можно выкопать еще пару ям — дорогому гостю ведь нужно несколько йунглюлей, так?
Троост, разумеется, одобрил такое решение. Вообще, они со Скмальдхеном все лучше понимали друг друга. Старый охотник не переставал подсмеиваться над ужасным акцентом Трооста и тем, как он коверкает слова, но делал это очень дружелюбно. Троост же проникся глубоким уважением к своему коллеге-йограну и охотно взял бы его в команду «Нимрода», не будь это запрещено правилами.
Точно так же прошла и третья ночь — сначала обход старых ловушек, потом рытье новых. Троост начал немного беспокоиться — истекло уже больше половины отпущенного срока. Габи Хауг вызывала его каждый день, требовала отчета и напоминала, что часы тикают.
Сегодня двести шестьдесят второе число (йограны не делят год на месяцы), а двести шестьдесят пятого начнется Цветной Турнир Штвахцгаана — грандиозные игры, проходящие раз в четыре года. Удивительно красочное сражение-спектакль, в котором участвуют лучшие воздушные бойцы. Марио Беллини, заслуженный культуролог и спортивный историк, уже три месяца сидит на станции, желая лично посетить этот турнир. Так что послезавтра биотический экзоскелет придется освободить.