Зверополис. Несгибаемые
Шрифт:
– - Эта вещь не твоя, -- рыкнул Гилберт.
– - Брысь отсюда!
Спрятав находку в карман, буйвол повернулся к Сесилии. Вновь раздался натужный рёв сирены, и на асфальт, гудя мощным двигателем, быстро въехал огромный джип -- такой же, что задавил Морриса, а за ним ехали полицейский внедорожник и микроавтобус. Из первой машины выскочил Буйволсон и помчался к сыну, салон полицейского автомобиля покинули тигр и белый медведь, а из другого транспортного средства неуклюже выбрался огромный носорог.
– - Что ты видел?
– - глядя сыну в глаза,
Гилберт принялся путано объяснять. Стоящая рядом Вероника только кивала, сжимая копыто юноши. Прибывшие Звермайер и Дэймон Андерсен опрашивали остальных свидетелей.
– - Это не случайный наезд, это убийство, отец!
– - В голосе Гилберта звучал испуг.
– - Номер запомнил?
– - нахмурился капитан.
– - Его не было, я же сказал, -- вздохнул младший буйвол.
– - Но тачка такая же, как у тебя.
– - Уже лучше, -- покачал рогатой головой Буйволсон.
– - Значит, Моррис и Сесилия...
– - С медведем что?
– - тихо спросила Вероника.
– - Мёртв, -- ответил на вопрос буйволицы подошедший Шеймас МакРог.
– - Почти все кости переломаны, шеф. Насмерть сразу!
Девушка в ужасе зажмурилась и опустила голову. Перед глазами её до сих пор стояла одна и та же жуткая картина -- изувеченный мощный зверь и неумолимо раздавливающий его внедорожник. Тут Гилберт вспомнил ещё кое-что.
– - Это был тигр!
– - младший Буйволсон дёрнул отца за рукав форменной рубашки.
– - С чего ты взял?
– - повернулся к молодому буйволу МакРог.
– - Видел, -- пояснил очевидец.
– - Лапы, хвост. Он стрелял в медведицу.
Вероника кивнула, подтверждая слова возлюбленного.
– - Ладно!
– - топнул ногой Буйволсон.
– - Оба -- ко мне в машину.
– - Но, папа...
– - шагнул к нему сын.
– - В машину!
– - повысил буйвол голос. Гилберт и Вероника переглянулись и пошли, куда велено. Следующие двадцать минут, пока полицейские продолжали опрос очевидцев, молодая пара провела в автомобиле Буйволсона. Буйвол и буйволица держались за копыта -- у обоих не находилось слов от шока. Неожиданно со стороны парка раздался шум. Вероника повернула туда голову. Подняв облако дорожной пыли, резко остановился прямо перед перекрёстком чёрный лимузин. Буйволсон и МакРог переместились в сторону, внимательно наблюдая за происходящим. Передняя дверь распахнулась, из салона выскочил огромный белый медведь, в таком же чёрном костюме, что и убитый Моррис. Следом за ним автомобиль покинули ещё два сородича -- братья, Кевин и Рэймонд. Первый зверь со всех лап помчался к безвольному телу, и Буйволсон тут же узнал его.
– - Ты видишь то же, что и я?
– - потрясённо произнёс МакРог.
Капитан не ответил -- копыта сами собой сжались в кулаки. На место происшествия явился тот, кого Буйволсон подозревал в гибели Мартина с Соломоном, которых коллеги сегодня похоронили. Тот, чья фотография уже не первую неделю украшала карту Зверополиса
Встревоженный Борис Козлов, растолкав врачей, рухнул на колени рядом с телом молодого хищника.
– - Моррис!..
– - сдавленным шёпотом выпалил Козлов и осторожно приподнял окровавленную голову сына.
– - Моррис, сынок, ответь!
Крупная голова медведя безвольно болталась на расслабленной мускулистой шее, широко открытые глаза неподвижно смотрели в одну точку. Козлов дрожащей лапой провёл лапой по окровавленной морде сына.
– - Сынок... пожалуйста...
– - шептал медведь.
– - Прошу, скажи что-нибудь!..
Сердце в его груди бешено стучало, Козлов ещё питал едва уловимую надежду на то, что его единственный и любимый сын сейчас откроет глаза. Всё происходящее казалось ему ненастоящим, словно сон. Но... Но каким-то краешком сознания, самым отдалённым, медведь осознавал, что случилось самое страшное и непоправимое, он чувствовал подушечками лап остатки живого тепла, ещё жившие в белом меху Морриса. Но они уже покидали его тело.
– - Сэр, -- печально обратился к нему один из санитаров, -- он мёртв.
– - Нет... нет...
– - прохрипел Борис.
– - Нет!
– - искажённый глухой голос перерос в рёв. Зверь не замечал медленно подходящих к нему полицейских с оружием наизготовку. В мощной груди Козлова что-то болезненно сжалось, весь мир словно пошатнулся, а сердце ухнуло в неведомые и недосягаемые глубины. Немея от ужаса, несчастный отец понял, что самое страшное, что могло случиться в его жизни, уже произошло. Обрушилось, как снег на голову, раздавливая привычное существование и разбивая цветущие надежды на счастливую жизнь, раздрабливая действительность.
– - Мальчик мой...
– - едва слышно произнёс Козлов и, приподняв над асфальтом мёртвого сына, прижал его голову к груди. Из глаз горохом покатились слёзы, падая на морду Морриса и смешиваясь с его кровью на белом меху. Не отпуская бездыханное и изувеченное тело молодого медведя, раздавленный горем отец трясся в рыданиях. Он не чувствовал прохлады вечера, приятного дуновения ветерка, не замечал ни переминавшихся с лап на лапу докторов и направляющихся в их сторону вооружённых полицейских, не видел перешёптывающихся и сочувственно вздыхающих очевидцев. Всё затмило страшное горе, которое распирало зверя изнутри. И он не выдержал. Дикий рёв, полный неимоверной боли и страдания, разнёсся над мостовой.
– - Сынок... родной мой... не уходи от меня!..
– - всхлипывания и бурные рыдания перемежались обрывками фраз, безостановочно повторяемых Козловым. Санитары, с удивлением смотря на подходящих вооружённых сотрудников полиции, отошли назад, но медведю сейчас ни до кого не было дела. Значение имел только один родной зверь, безвольно обвисающий на его могучих лапах. Не вытирая катящихся по морде слёз, белый медведь поцеловал холодеющий лоб сына и как можно бережнее опустил тело обратно на окровавленный асфальт. Проведя несколько секунд в оцепенении, Козлов провёл лапой по морде Морриса, закрывая ему глаза. Гилберт и Вероника, сидя в салоне джипа, с замершими сердцами следили за тяжёлой сценой. Рэймонд подошёл к брату и утешающе положил лапу на его плечо, Кевин тяжело вздохнул и опустил голову.