Зверополис. Несгибаемые
Шрифт:
– - Надо быть дегенератом, чтобы не отличить Бориса от Морриса!
– - продолжал нестись на струе злобы Конрад.
– - Ты понимаешь, что теперь нас ждёт! Этот Рикард приехал к брату, он подчинённый Страйпса, которого нам пришлось убрать. Он дружен с Козловым! А помнишь этого медведя со львом из полиции? Понимаешь, что нам полная...
Притворяться, что ничего не понял, для Сириуса смысла не имело. О полиции Зверополиса и об Эддрике Буйволсоне он знал не понаслышке -- этот зверь никогда не успокоится, пока не поймает преступника, будь то вор или убийца. Под стать шефу были и его сотрудники, тоже никогда не останавливающиеся на уже достигнутом. И это была не единственная
– - И эта медведица!
– - бушевал однорогий.
– - Если она пришла в себя, если она...
– - Да как она могла увидеть меня?
– - на этот раз тигр перекричал главаря. Отмахнувшись, Роговски отвернулся и достал заходящийся в требовательной трели телефон.
– - Да, Митч, -- сердито ответил буйвол -- остатки вспыхнувшей злобы ещё до сих пор бродили в нём.
– - Да, видел всё. Да... ага... Что? Ты уверен?
Сириус слышал возмущённый писк трубки -- очевидно, невидимый собеседник что-то оживлённо рассказывал.
– - Это хорошо, одной проблемой меньше, -- выдохнул Роговски. Но тут же напрягся.
– - Что ещё? Нет... Что? Чего?! Ты уверен? Нет, серьёзно, это был его сын? Твою мать!
– - рявкнул зверь.
Лонгтэйл с лёгким прищуром глаз смотрел на Конрада.
– - Ладно, я с этим разберусь. И ты держи всё на контроле. Он об этом не догадывается, а мы нагрянем внезапно. И с этой проблемой тоже надо разобраться. Всё, пока, Митч.
– - В чём дело?
– - спросил тигр.
Буйвол не ответил, лишь только тяжело вздымались его мощные плечи, на широкой спине бугрились мускулы, выдавая настроение зверя. Медленно повернувшись, он вперился взглядом в Сириуса. Исходившие от буйвола волны ярости, казалось, были осязаемыми.
– - Пошёл с глаз долой!
– - пророкотал Конрад.
Сириус хотел что-то сказать в ответ, но передумал, опасаясь за целость частей тела. Потирая ушибленное место и еле слышно бормоча себе под нос проклятия, тигр вышел из комнаты. Роговски, посмотрев по сторонам, заметил текилу на столе. Налив полный стакан, буйвол выпил всё разом.
***
Тихий стук в дверь.
– - Можно к тебе?
– - тихо спросил, всовывая голову в большую комнату, Рэймонд.
Ленивым взмахом лапы Козлов пригласил брата. Медведь, одетый в домашний халат, прошёл к столу Бориса и сел перед ним. На столе перед зверем стояли две бутылки -- одна, пустая, лежала на боку, на дне второй осталось ещё немного коньяка. Помещение наполнял густой сизый дым выкуренных сигар. Через окна внутрь заглядывали приветливые лучи восходящего солнца, но Борис не замечал их яркого сияния. Зверь с трудом сфокусировал взгляд на Рэймонде -- он был пьян, но голос его оставался твёрдым. Рэймонд с сочувствием посмотрел на Бориса с бокалом в дрожащей лапе. Тот, издав странный звук, похожий на хрюканье, потянулся к бутылке.
– - Хватит, Борис!
– - решительно
– - Забыл, что нам завтра предстоит?
– - И что?
– - икнул Козлов, распространяя запах перегара и курева.
– - Если не допью, то Моррис с Сесилией воскреснут?
– - Брат, -- проникновенно обратился к нему Рэймонд и, поднявшись, положил лапу на его плечо.
– - Их уже не вернуть, что бы ты ни делал. Мне тоже тяжело от их потери, поверь.
– - Потери?
– - прорычал Козлов и резко поднялся, но тут же пошатнулся. Коньяк из бокала выплеснулся ему на грудь и живот.
– - Это не потеря, Рэйм. Это убийство! И эти мрази за всё ответят!
Со вздохом Рэймонд взял снифтер из лапы Бориса и поставил его на стол. Медведь тяжело опустился обратно в кресло.
– - А ты, Рэйм, -- обратился он к брату, тоже севшему на место, -- что бы ты чувствовал на моём месте?
– - Наверное, то же, что и ты, -- после паузы признал Рэймонд.
– - Ту же тяжесть, которая давит на сердце, ту же утрату надежды в светлую жизнь. Выжженное пепелище на месте души, линялая выцветень...
Медведь опустил голову. Старший сородич только вздохнул -- описанное красивыми словами состояние сейчас испытывал и он, но это только на словах. Груз горя был в сотни раз тяжелее, чем если бы описать его. Сразу после смерти Морриса жизнь теперь казалась отцу словно гигантская чёрная пустыня, равнодушно окружающая его со всех сторон. Алкоголь не помогал Козлову -- ощущение тяжести трагедии становилось только хуже.
– - Я их уничтожу...
– - пробурчал Борис, угрюмо уставившись на остатки спиртного в бутылке.
– - Всех до единого! И не вздумай меня остановить!
– - Козлов резко поднял лапу, чуть не сбив штоф.
– - Мне плевать, что Роговски мне сделает, я не успокоюсь, пока не сожгу и его, и его грязную шоблу! Моррис ещё мог жить и жить! А всё рухнуло из-за какого-то...
Голос Козлова дрогнул и оборвался. Предостерегающие слова и советы так и просились Рэймонду на язык, но, зная характер своего брата, когда он пребывает в стрессовой ситуации, брат не решился их озвучить. Горе отца, потерявшего своего единственного и любимого сына, слишком велико, чтобы против него шли какие-то доводы. Пусть даже и убедительные.
– - За что он убил Сили?
– - обращаясь словно к самому себе, тихо спросил Козлов.
– - Что ему сделала несчастная девушка?
– - Ненужная свидетельница, -- вздохнул Рэймонд.
– - Сын Буйволсона и его девушка сказали, что за рулём сидел тигр, -- пробормотал Борис.
– - А Буйволсон... Я удивлён, что он меня отпустил. Но это ненадолго.
– - Медведь поднял голову.
– - Мы очень скоро с ним увидимся.
Зверь опустил голову и безразличным взором уставился в столешницу. Рэймонд отвернулся на миг, не зная, что сказать.
– - Есть в шайке Роговски только один тигр, способный на самое жестокое преступление, -- вновь заговорил Борис.
– - Уверен, что Страйпс погиб от его лап, от грязных лап Лонгтэйла!
– - Произнеся фамилию убийцы, Козлов замолчал. В дальнейших словах смысла не было -- медведь вынес приговор всем, кто стоял за убийством сына и его возлюбленной. Рэймонд встал и подошёл к брату.
– - Борис, что бы ты ни задумал, знай -- я буду с тобой, -- с этими словами белый медведь обнял Бориса за плечи.
– - Смерть Морриса для меня тоже личная потеря. А теперь убирай коньяк и ложись спать. Завтра тяжёлый день.