Звезда и волк
Шрифт:
– Согласен. Я подберу игрушку, от которой она будет в восторге. Не волнуйся! – весело сказал Олег, похлопывая Петра по плечу.
Олег уже вынул из сердца занозу обиды. Он оттаял и снова стал любящим братом. Он хотел, чтобы Станислава и Пётр были счастливы вместе.
Выходя из комнаты, он пошутил:
– Я куплю такую игрушку, которую ей будет удобно и приятно обнимать и прижимать к сердцу.
– Ты всё правильно понял. Читаешь мои мысли! – прокричал Олегу Пётр в упоении, когда тот уже был в коридоре.
Глава 8.
– Ты самостоятельная. И я в тебе уверен. Но родители всегда волнуются. Я не исключение. Прошу только, раз остаешься сегодня у них на ночь… Они же не откажут в этом?
– Думаю, не откажут. Я как зайду, сразу же спрошу об этом. И позвоню тебе, если их это не устроит.
– Хорошо. Просто будь серьёзна. Если будешь видеть что-то тебе неподходящее, звони и я тебя заберу.
– Так всё и будет. Жаль, что ты будешь один… Прости, что бросаю тебя, - впервые в жизни Станислава почувствовала в себе чужую боль. Боль папиного сердца. Она открылась для него.
– Папа!.. – резко повернулась она к нему и с любовью прижалась к его груди. Он не выдержал и всплакнул от удивления и счастья… К нему никто никогда так не прижимался.
Она тоже плакала. Тихо, неслышно. Лишь лёгкие содрогания её тела дали ему понять, что она разделила с ним его слёзы и чувства.
– Папа… - повторила она прерывающимся голосом. – Никогда больше не молчи со мной. И не отнимай у меня своего сердца. Если я тебе нужна.
Договорив, она ещё сильнее впилась руками в его куртку и начала слушать его сердце, выпрыгивающее и спотыкающееся от волнения.
– Стасенька, так и будет!..
– Но почему ты всё это время так вёл себя?.. Ведь у меня нет мамы, но ты есть.
Он попытался нежно погладить её по голове, но его омертвевшие без ласки руки, которые за последние годы привыкли только работать, не могли понять, как это… Они дрожали и неуклюже порхали, перебирая её ауру.
– Не плачь… Как же ты вскружишь голову парням? – неловко отшутился он.
Её это не понравилось. Такой разговор, а он о посторонних, ничего незначащих вещах…
– Я хотела услышать совсем другое. Езжай домой, - быстро сказала она и вышла из машины.
– Стась, - выкрикнул он, когда она обошла машину и направилась к подъезду. – Остановись, - не выдержал он и вышел из машины за ней.
Она обернулась и встала, ожидая его.
Этот серьёзный мужчина, забывший, что существуют чувства, кроме отцовской заботы, переминался с ноги на ногу, выдыхая теплый пар изо рта.
– Не обижайся. И не проси от меня многого… Если ты сейчас уйдешь, не дав мне надежды, я не смогу вновь легко найти дорогу к тебе.
– Обними меня с любовью. Это будут самые лучшие твои слова.
– И запомни, что делать это надо всегда искренно. Если иначе – лучше не надо.
Он улыбнулся, кивнул, всё понимая, и пожелал хорошего празднования.
***
Естественно, из-за этого долгожданного разговора, Стася задерживалась. Петра пытались развеселить уже пришедшие парни и девушки, но он не поддавался. Вежливо извинившись, он уехал на кухню и стал пристально смотреть на улицу, надеясь увидеть Стасю. С этого окна всегда был лучше всего виден двор.
И он увидел всё, что произошло между дочерью и отцом. Но, конечно же, ничего не понял. Пётр знал, что отец подвезет Стасю. Если бы она ему об этом не сказала, он подумал бы, что это какой-то мужчина, домогавшийся её. Когда он увидел, что они распрощались, Пётр подъехал к двери и стал ждать.
Вскоре она была рядом с ним и ласково ему улыбалась.
– Олег! – прокричал Пётр брату, словно у них была договоренность.
– Иду! – весело крикнут тот из зала.
Через несколько секунд пришёл Олег с шикарной улыбкой до ушей. Он уже весь был в празднике. Он уже сам был праздником.
– С Новым годом! – звучно произнёс он.
– С Новым годом! – ответила Стася, поочередно поздравив братьев.
После этого Олег начал помогать ей снимать тёплое тяжелое пальто.
И вот перед ними предстала снежная королева. На Стасе было необыкновенно красивое белоснежное бархатное платье немного пышное у колен. Оно было с корсетом, приоткрывающим аппетитную грудь. Братья просто обомлели. Станислава преподносила себя, как десерт. Дамы разных веков понимали силу корсета и выгодно использовали это в своих целях, потому что не только мужчин, но и женщин трудно оторвать от созерцания прекрасного…
Короткие рукава полностью отдавали её белые руки во власть взглядам. От рукавов к шее отходили две тонкие полоски белого кружева, которые примыкали к полоске из бархата, вплотную обнимающей шею. На ногах её были белые колготки с рисунком в виде снежинок. И белые ботильоны дополняли образ, придавая ножкам изящество.
Станислава стояла и загадочно улыбалась, радуясь, что желаемый эффект достигнут. Ей было подарено столько внимания!
Лёгким шутовским жестом она сняла берет и показала им свою причёску с локонами «а-ля принцесса». Локоны доходили ей до груди.
Как всегда грациозно она сделала им реверанс и мило, кокетливо подняла головку, чтобы улыбнуться. Румянец, который остался от слёз и чуть припухшие губы от них же, делали её лицо прекрасным, как розовый рассвет… Невозможно было наглядеться. Пётр смотрел на её белое лицо, чёрные волосы, нежные щёки и пребывал в восхищении.
– Почему я не художник?! – воскликнул он. И мама из своей комнаты услышала его. Они с мужем собирались уходить к друзьям, оставляя молодежь «умеренно» веселиться, как они сказали. Мама напутствовала братьям, чтобы всё началось прилично, шло прилично и также закончилось.