Звезда конструктора
Шрифт:
– Лю! Ты посмотри на этого синего цыпленка. Как ты забрел в наш квартал, парень? Ты не оборванец, но вижу – голодный. Когда в последний раз ел?
– Вчера, – честно ответил я, и меня опять шатнуло.
В последний раз поесть мне удалось действительно вчера. Тут я не врал. Но не из-за того, что не было денег. Они-то как раз были. Хватило бы на пару лет скромной жизни даже в этом квартале богатых ремесленников и торговцев средней руки. Да и аристократия не брезговала жить здесь. До дворца сравнительно недалеко, но и не настолько близко, чтобы цены на землю и жилье кусались, как паразиты на нищем бродяге. Именно то, что мне нужно. В дворцовом районе за то же самое придется переплачивать вдвое, а в бедном слишком много времени уделять безопасности и сохранности имущества. Разумеется, как у всякого мага-конструктора, у меня были готовые амулеты, настроенные на мгновенный ответ в случае агрессии. Нападающих по моему выбору либо отшвырнет
Думаю, не ошибусь, если предположу, что страшная «эльфийка» и мамаша Альмилиры – одно лицо. И это лицо – немалая шишка в этой самой ТС. Скорее всего, в ТС. Но, может быть, и в ДОК. Хотя «хрен редьки не слаще». Чем моя скромная персона могла заинтересовать столь почтенную службу? Вероятно, ничем. Здесь, скорее всего, что-то личное, а это еще хуже. Столь могущественная особа похоронит меня так, что никто никогда не узнает, был ли вообще на белом свете такой мастер Гаррад. Хуже того, еще и семью мою могут задеть. Я же не знаю, чего им от меня надо. Им – это про мамашу-эльфийку с дочкой. Значит, надо так спрятаться, чтобы если и найдут, то как можно позже. И пути отступления следует предусмотреть на всякий случай.
Где в столице можно скрыться так, чтобы никто не нашел, а если и узнал бы, где меня искать, просто не рискнул последовать за мной? Конечно же, в подземельях. По схеме на поверхность было… правильно, ровно девять выходов. Явный только один. Во дворце. Второй был тоже во дворце. Третий в парке – это откуда мы с Альмилирой вылезли. Еще шесть были замаскированы где-то в городе. Их местоположение я довольно точно просчитал, согласно указаниям на схеме. Однако поиск затруднялся тем, что в те времена, когда на этих землях стоял храм, дворца и города еще не было. Города, во всяком случае, в том виде, каким он стал теперь, по истечении стольких лет. Вот и пришлось мне временно поселиться в недорогой гостинице и, оставив вещи, три дня носиться по городу, перекусывая на ходу. К первым четырем выходам подобраться было затруднительно. К двум вообще невозможно – там пришлось бы проникать в подвалы особняков аристократии и взламывать полы. Нет, сам я внутрь под покровом ночи, с потайным фонариком в зубах, не залезал. Зачем, когда в любом особняке есть масса слуг, знающая все обо всем и мечтающая этими знаниями поделиться? Например, с милым пареньком, подливающим в бокал вино. А что? Если собрался идти в лакеи, пусть угощает за мудрость, поведанную человеком, знающим все тонкости. Или подробно описать подвалы приказчику торговца, мечтающего стать поставщиком вина для хозяина. Заодно рассказать, что в этих подвалах лежит. Вот, кстати, попробуйте, уважаемый виночерпий, – ведь отличное вино! А подвал, говорите, просторный? Двести бочек поместится? А если убрать тот хлам из угла, о котором вы говорили? А-а-а-а, он там еще со времен прадедушки лежит, и трогать его никто не позволит? Вы великий мастер, уважаемый виночерпий! Иметь такой тонкий вкус – это говорит о немалом таланте!
Сам я практически не пил. Дури в голове и без того хватало. Меня все еще пошатывало, и перед глазами по-прежнему причудливо сплетались и накладывались друг на друга магические линии, завихрения, ауры (так я решил называть ореол вокруг тел живых существ) и реальные предметы. Тяжело, когда, например, видишь, как обычный камень начинает светиться линиями напряжения, потом скачком чуть не прыгает прямо в глаза, и вот уже проявляются мельтешащие вихревые образования, словно микроскопические туманные смерчи, связанные между собой энергетическими линиями, в свою очередь образующие целые комплексы упорядоченных структур.
Постепенно восприятие успокаивалось и требовало меньше контроля. Я потихоньку учился концентрировать и сравнительно долгое время удерживать внимание на том, что важно в данный момент, но до полной победы над анархией моих органов чувств, как обычных, так и магических, было еще далеко. Насколько далеко – не знаю. Во время болезни всегда кажется, что она будет длиться вечно, а утром, бывает, проснешься и понимаешь, что все уже позади. Осталось окрепнуть, додавить немочь до конца, и наступит блаженное состояние выздоровления. Продлится счастье недолго – очень скоро ощущение здорового тела притупится и станет настолько обыденным, что перестанет осознаваться. К сожалению, только заболев, мы начинаем понимать, как нам было хорошо… когда были здоровыми.
Несмотря ни на что, надо было вести разговор с моими «осведомителями» и не терять нить. Интересно было наблюдать за аурами моих собеседников. Все пришлось познавать на ходу и в сравнении, но уже наметились локальные области, по которым я с некоторой долей уверенности мог определить, лжет человек или говорит правду, открыт для общения или закрыт, дружелюбен или враждебен… и даже некоторые болезни. Волей-неволей, бродя по улицам, видел множество людей, в том числе больных и увечных.
С увечными проще. В обычном восприятии сразу видно покалеченную руку. В ауре – разрывы, перепутанные линии структуры, повышенный приток энергии, яркие импульсы в сторону головного мозга, видимо, вспышки боли. В магическом восприятии видно неправильно сращенную кость предплечья.
С больными сложнее – не целитель я ни капли. Для того чтобы научиться распознавать болезни, опытный лекарь должен ткнуть пальцем в двух людей и пояснить мне: у этого печень здорова, а у этого – больна. Да еще тем же пальцем показать: печень – здесь. Тогда можно сравнить две ауры и определить, чем одна отличается от другой. Правда, была у всех увечных одна особенность – дефекты ауры. Можно предположить, что и у больных подобные дефекты могут указывать на болезни.
Интересно, конечно, но к чему мне такое знание? В общем и целом, все это было баловство. Главное, что за предшествующие три дня удалось выяснить довольно точно, где я могу рассчитывать пройти в лабиринт, а где это будет связано с очень большими трудностями. На данный момент все четыре обследованные точки меня не устраивали.
Сегодня, на четвертый день, к обеду мне, кажется, повезло с пятой точкой. Но надо уточнить и постараться рассмотреть поближе. Место выхода располагалось где-то в глубине красивого ухоженного садика, разбитого за двухэтажной ювелирной лавкой. Через литую решетку ограды я увидел большой вросший в землю камень, но работают ли древние механизмы и есть ли возможность их наладить в случае, если не работают, – с улицы не разглядеть.
Я вошел в лавку, чтобы первоначально осмотреться и придумать, как бы мне, не вызывая подозрений, напросится на экскурсию по садику. Хозяином оказался старик гоблин, он же ювелир, он же явно дедушка маленького, но о-о-очень энергичного и улыбчивого чуда – девушки, тоже гоблинки (кто бы мог подумать?), с небольшой примесью человеческой, а может, и орочьей крови. Подвижная, словно ртуть, росточком она была даже немного пониже меня. Черты лица мелкие, но аккуратные, немного большеватый рот и маленькие клычки, наследие орочьей крови. Ее теплые, чуть миндалевидные карие глаза с золотой искоркой, скорее всего, легко кружили головы парням, обещая если уж не огненную страсть, то доброту, заботу и уют точно. Черные волосы были собраны на затылке в пучок-кукушку и заколоты костяным гребнем. Одета была очень аккуратно и чисто, в коричневое платье с вышитым по подолу национальным орнаментом, белыми кружевными манжетами и воротом. В ушах носила небольшие золотые сережки с топазами, на безымянном пальце левой руки перстенек такой же формы, на шее овальный медальон на золотой цепочке.
Придумывать ничего не пришлось, поскольку всё придумали за меня и даже лучше. Видимо, дед не разглядел мой истинный возраст и решил, что я ровесник его внучки. А то и помладше. Худоба и пошатывающаяся походка в сочетании с очень скромной одеждой – просторные штаны, простая рубаха и легкий пиджачок – сработали на образ голодного паренька из приличной семьи, испытывающей материальные трудности. Наверное, правильно – я вернулся к тому облику, какой у меня был сразу после получения диплома. Восемь дней хождений по лабиринту заставили меня сбросить накопленные жировые запасы. Да-да, как оказалось, именно восемь дней мы там бродили. Время под землей течет не так, как на поверхности.
– Посмотри на него, Лю. Я бы сказал, что нормально ел он не раньше, чем позавчера.
– Дедушка У, не смущай парня, – остановила девушка философские размышления старого мудреца и тут же застрекотала, обращаясь то ко мне, то к деду: – А как тебя зовут? А ты работу ищешь? А ты учишься? Дедушка, давай возьмем его на работу. Уже осень, и мне надо заниматься, а он вместо меня будет тебе помогать. Ты стирать умеешь? А готовить? Ты не из этих белоручек «зи», которые, кроме дворянской гордости, ничего не имеют?