Звезда козодоя
Шрифт:
— Удивительно. А как это получилось?
— Когда город стал разрастаться, владельцев много раз просили продать эту землю. Люди они пожилые, но говорят, как бы тяжко им ни жилось, они никогда не продадут рощу потому, что это память об их покойном сыне Кэндзю. Так сказать, его прощальный подарок.
— Да-да! Я вспомнил. Мы все считали, что у Кэндзю было с головой не в порядке. Он всегда так странно смеялся. Каждый день он приходил сюда, стоял и молча смотрел, как мы играем. Все эти криптомерии вырастил он. Да уж, никогда не поймешь, кто действительно умен, а кто нет. Удивительно, насколько универсален буддийский закон десяти сил. [86]
86
…буддийский закон десяти сил. — Буддийский термин, обозначающий десять разновидностей мудрой силы, заложенной в каждом человеке. Несмотря на насмешки, Кэндзю вырастил рощу, которая будет радовать и веселить тысячи детей. Именно эта нерасчетливость есть свидетельство силы истинной мудрости.
— Хорошая идея. Да и дети будут очень рады.
И все вышло именно так.
Рядом с рощей, в самом центре поляны установили белый камень и выбили на нем слова: «Роща Кэндзю».
В школу пришло много писем и пожертвований от бывших учеников: кто-то стал судьей, кто-то офицером, кто-то уехал в другие страны и стал фермером.
Семья Кэндзю радовалась и горевала одновременно.
Чудесная темная листва криптомерии, свежий запах, прохладные летние тени, поляна цвета лунного сияния — все это и многое, многое другое дарит тысячам людей истинное счастье.
Так же как и при жизни Кэндзю идет дождь, прозрачные капли падают на короткую траву — «кап-кап», а потом вновь светит солнце, и вновь наполняется роща свежим благоуханием.
ВЕЧЕР ПРАЗДНИКА
Это случилось в тот вечер, когда отмечали осенний праздник горных божеств. Рёдзи повязал новый светло-голубой пояс, взял пятьдесят сэн и отправился к синтоистскому алтарю. А там представление под названием «Воздушный зверь». Людей собралось — тьма.
Перед занавесом в дверях маленькой хижины стоял рябой мужчина с длинными волосами, в мешковатых штанах и снисходительно зазывал прохожих:
— Давай заходи, заходи.
Ноги сами собой понесли Рёдзи к афише, и вдруг зазывала крикнул ему:
— Эй, приятель, заходи! Заплатишь на выходе.
И Рёдзи проскользнул в деревянную дверь.
Внутри были все знакомые лица, вот хотя бы Такаги Косукэ, и все они, кто с удивлением, кто серьезно, взирали на то, что лежало на середине стола.
Там распластался «воздушный зверь». Это было нечто большое, плоское, белое, покачивающееся из стороны в сторону — где голова, где рот, не разберешь. Хозяин аттракциона давал пояснения — если с одной стороны ткнуть в него палкой, там зверь подожмется, а с другой стороны надуется, если ткнуть с другой стороны, то все будет наоборот. А вот если ткнуть посередине, то раздуется весь зверь.
Рёдзи стало жутковато, и он поспешил прочь. Одевая гэта на земляном полу при выходе, он чуть было не упал и с размаху врезался в огромного человека, оказавшегося переда ним. Рёдзи напугался, поднял голову и увидел перед собой мужчину с худым красноватым лицом в старом летнем кимоно в полоску и в странной накидке от дождя. Он удивленно смотрел на Рёдзи сверху вниз. Глаза у него были совершенно круглые, Цвета
Рёдзи изумленно уставился на него — и вдруг мужчина захлопал глазами и поспешно направился к деревянной двери сёдзи пошел следом. Около деревянной двери мужчина раскрыл плотно сжатый большой кулак и протянул билетеру десять сэн.
Рёдзи тоже заплатил билетеру, вышел на улицу, и тут встретил своего двоюродного брата Тацудзи.
А широкие плечи мужчины быстро исчезли в толпе.
Тацудзи, показав на афишу и понизив голос, сказал.
— Ты что, туда ходил? Врут они — «воздушный зверь», «воздушный зверь», а на самом-то деле это коровий желудок, наполненный воздухом. Ну, ты и дурак, что пошел!
Рёдзи еще раз растерянно посмотрел на афишу с диковинным «воздушным зверем», а Тацудзи сказал.
— Слушай, я еще у алтаря не был. Завтра увидимся.
И, прыгая на одной ножке, прыг-скок, скрылся в толпе.
Рёдзи поскорее убрался от этого места. Ацетиленовые лампы ярко освещали прилавки с зелеными яблоками и виноградом.
Рёдзи подумал, что синий огонь ацетиленовой лампы, конечно, красивый, но воняет, как от змеи, и прошел мимо.
На противоположной стороне в павильоне «кагура» [87] тускло горело всего пять ламп, судя по всему, вот-вот должно был начаться представление. На дверях чуть слышно звенел колокольчик. «Сёити, должно быть, тоже будет там выступать», подумал Рёити, и задержался на несколько минут.
87
Павильон «кагура» — располагается внутри синтоистского храма, предназначен для исполнения «кагура» — сакральных танцев в музыкальном сопровождении.
Из темной чайной в тени кипариса на противоположно стороне улицы вдруг послышались крики, и все зеваки устремились туда. Рёити тоже поспешил за ними и, встав в сторонке, стал наблюдать за происходящим.
Тот самый мужчина с лохматыми волосами терпеливо сносил издевки молодого деревенского парня. По лбу его тек пот он то и дело наклонял голову.
Он пытался что-то сказать, однако все так кричали, а он та сильно заикался, что и слова вымолвить не мог.
А молодой парень с расчесанными на пробор блестящим волосами, оказавшись в центре внимания, все больше и больше расходился.
— Неужели мы позволим каким-то чужакам дураков из на делать! Гони быстро деньги, гони, гони! Нет, что ли, у этого типа денег? А если нет, зачем тогда ел?
Мужчина явно хотел что-то сказать, и, наконец, заикаясь выговорил:
— Вя-вя-вязанок дров сто штук принесу.
Хозяин чайной, кажется, был немного туговат на ухо и не расслышал, поэтому ответил невпопад:
— Что ты несешь? Всего две палочки. Естественно. Две палочки с клецками я бы мог и простить, однако ты меня вздумал дурить! Что за рожа! Эй, ты.
Мужчина, вытирая пот, наконец, отчетливо проговорил:
— Я вам потом принесу сто вязанок дров. Простите меня.
И тут молодой парень совсем разозлился:
— Вот заливает! Где это видано, чтобы за две палочки с клецками давали сто вязанок дров. Откуда ты вообще взялся?
— Э-э-этого я сказать никак не могу. Простите меня, — сказал мужчина, хлопая золотистыми глазами и отирая пот.
Он еще вроде и слезы утирал.
— Давайте его поколотим! — закричал кто-то.
Рёдзи, наконец, все понял.