Звезда над нами
Шрифт:
Уэйд нажал на кнопки в определенном порядке, надеясь, что, когда он доберется до Койоакана, он еще будет в живых если только ему удастся забраться так далеко.
Он в последний раз вздохнул полной грудью и выехал из-под прикрытия деревьев. За ним все еще следовало шесть лошадей.
Уэйд неторопливым шагом направил жеребца к дамбе.
Попадающиеся навстречу индейцы в страхе кидались в сторону, едва завидев его. Они не были трусами; просто они видели, как один из жрецов ехал верхом на животном сверхъестественного вида, и их реакция
Уэйд продолжал свой путь. Остальные шесть лошадей, волнуясь, следовали за ним.
Дольше ждать было невозможно. Теперь они уже знали, где он, и, если Хьюз был в Теночтитлане, он, несомненно, успел восстановить жителей против Уэйда. Если он не приехал в город, все равно жрецы не выпустят Уэйда - они слишком скептически относились ко всему сверхъестественному.
Он оказался прав.
День клонился к закату, озеро перед ним сузилось до каналов по обеим сторонам дороги, и из-за зеленых плавающих садов впереди показался город. Поперек дамбы стояла группа воинов с луками в руках.
Уэйд направил жеребца к краю дороги и свистом подозвал других лошадей. Он ободряюще похлопал своего мустанга по шее.
Затем он свистнул по-звериному, хлестнул лошадей веревкой и ударил пятками в бока жеребца.
Они на полном скаку врезались в ряды воинов. Кавалерийская атака, даже если вы знаете, как с ней бороться, особой радости не доставляет. Если же вы ни разу не видели лошади...
Выпустив по одной стреле, воины бросились в канал. Одна лошадь была ранена, других потерь не было.
Теперь или никогда.
Уэйд галопом ворвался на базарную площадь Тлалтелолко, крича изо всех сил. Из-за ветра глаза его превратились в щелки, и он мчался, отбрасывая встречных направо и налево. Он намеренно топтал людей, а один раз с воплями проскакал по храму, стараясь причинить как можно больше ущерба.
Остальные лошади остались где-то позади, однако и они произвели немалый переполох, потому что никто не умел обращаться с ними.
Уэйд наклонился к шее мустанга, что-то прошептал ему на ухо, и они ворвались на центральную площадь Теночтитлана, где Уэйд повторил представление. Он двигался так быстро, что жители никак не успевали организовать какую-нибудь оборону, и ему почти удалось убраться восвояси без единой царапины.
Почти.
Уже когда он вскочил на дамбу, ведущую к Койоакану, брошенное кем-то копье ударило его в левое плечо, чуть не выбив из седла. Через несколько мгновений копье выпало из раны и со стуком упало на дамбу. Уэйд почувствовал, как по спине потек теплый ручеек крови.
Он пустил жеребца рысцой, щадя его силы, а затем ворвался в Койоакан стремительным галопом.
Солнце опустилось за горы позади озера, и от воды начал подниматься холодный туман.
Уэйд мчался вперед в полубессознательном состоянии, что-то лихорадочно бормоча. Никто в Койоакане не знал о его приближении, и Уэйд проскакал через спящую деревню без всяких происшествий.
У группы деревьев он остановился и с трудом сполз с коня. Жеребец постоял несколько мгновений, покрытый пеной и кровью от многочисленных ран на боках, потом осел на землю, загнанный насмерть. Уэйд стал рядом с ним на колени. Он слишком устал, чтобы плакать.
Он похлопал жеребца по мокрой шее.
– Прощай, друг, прощай, - с трудом пробормотал он, едва ворочая языком. Он отчаянно пытался вспомнить и сказать что-то, но был не в силах это сделать.
Уэйд дополз до кустов, кое-как влез в машину времени, закрыл дверь и распростерся на полу, не в силах добраться до кресла.
Все вокруг закружилось быстрее и быстрее и наконец погрузилось в темноту.
Он чувствовал, как под ним растекается вязкая лужа крови, и словно в тумане пронеслась мысль, что он истекает кровью.
Затем и это исчезло, и он провалился в пустоту...
Уэйд долгое время пролежал в госпитале, все время глядя в потолок.
Однажды, когда май уже сменился теплым зеленым июнем, его навестил Шамиссо.
Уэйд пытался проявить интерес к тому, что говорил Шамиссо.
– Он достал этих лошадей в период гражданской войны в США.
– Казалось, слова доносятся откуда-то издалека.
– Конечно, ему пришлось подкупить местного агента Управления. Должно быть, он копил деньги всю жизнь.
Всю жизнь. Всю жизнь.
– Ты великолепно справился с заданием, Уэйд. Теперь ты можешь валяться на солнце сколько душе угодно. Почти все лошади были убиты, понимаешь, а те, которым удалось спастись, уже не будут использованы. Индейцы считают лошадей созданием дьявола - так они думали, когда увидели лошадей Кортеса в 1519 году. Странная штука - путешествия во времени, верно? Интересно...
Интересно, интересно...
– А что с Дэном?
– медленно спросил Уэйд.
Тишина.
– Ты же знаешь, что с ним произошло.
Уэйд знал. Он знал, что бывает с преступником в ацтекском обществе. Он видел это четче, чем комнату, в которой находился...
Темный камень на самой вершине пирамиды, окутанной сумерками...
Жрецы в черном.
Острый, как бритва, нож из обсидиана.
Сердце, сочащееся кровью, поднятое навстречу встающему солнцу...
– Это было необходимо, Уэйд, - сказал Шамиссо.
– Постарайся не думать об этом.
– Да. Я постараюсь, Хэнк.
Дни были очень, очень длинными.
Уэйд вышел из госпиталя только в августе.
В тот же день он прилетел в Канаду, где высокие сосны по-прежнему зеленели на фоне мягких пастельных красок осени. На этот раз он посадил вертолет на середине изумрудного озера и медленно подвел машину к дощатой пристани. Затем подошел к бревенчатой хижине и постучал в дверь.
Херб Карпентер растворил дверь, приветливо улыбаясь.
– Дэн мертв, Херб. Примешь ли ты меня теперь?
Карпентер не колебался.