Звезда Надежды
Шрифт:
Он не реагировал.
Мама.
Он вспомнил ее глаза, ее взгляд, ее улыбку…
И Джил незаметно для себя, уснул глубоким, спокойным сном.
Ему снилась мама. Она разговаривала с Линой — та смеялась, весело и звонко, а стоявший рядом капитан Шол, говорил хмуро:
— Безответственный, разгильдяй.
И отец, стол у входа на веранду, говорил с улыбкой:
— Джил. Ты уже большой мальчик, значит уже сможешь сам запускать эту модель!
Он держит в своих руках модель — тяжелый, старинный парусник, и думает, что если стать совсем маленьким, то можно
И вот, он уже идет по бугристой дорожке от дома к реке, бережно держа в руках макет корабля, и волны реки сверкают от света Светила — ласковые, спокойные, манящие…
Глава шестая. Ультиматум на таможне
На западе давно стемнело, и только узкая полоса неба у самого горизонта еще носила на себе следы ушедшего заката, бледно — синяя.
Они сидели на берегу тихой реки, глядя на спокойную, темную воду, в которой плавало отражение восходящей луны — Лика. Оба сытые после ухи — наваристой, из пойманной рыбы, приготовленной в старом, закопченном котелке, с картошкой и луком.
Сол Дин с сигаретой в зубах, лежал на остывающем песке, в метре от него сидел драк, оранжевый свет Лика высвечивал его контуры красноватой каймой, глаза Брика светились, словно два матовых ночника.
Удочка еще засветло, воткнутая Солом в песок, торчала в темноте светящимся прутиком, рядом блестело пустое жестяное ведро.
— Ты — неудачник, Сол, — гортанно произнес драк Брик: — Ты — странный неудачник.
— Хм, — Сол Дин выпустил струю табачного дыма в сторону от драка: — Подумаешь… Почему именно странный? Неудачник и неудачник — ничего странного.
— Обычно, те у кого жизнь не сложилась, завидуют другим, и они не имеют сочувствия. Ты — неправильный неудачник.
— Зря ты так, Брик. Ты плохо знаешь людей. Не такие уж мы и скоты.
Сол глухо рассмеялся, горячий пепел с сигареты упал на его голую грудь.
— Я вас хорошо знаю, — драк долго молчал, потом продолжил: — Я был маленьким, когда Малия Оуф взяла меня к себе в дом. Родителей не помню, что с ними — не знаю. Потом она привела Лайксу, такую — же как и я. Жить в многоквартирном доме с двумя драками сомнительное удовольствие, но тетя Малия была удивительным человеком. Удивительным. Она работала учителем словесности в школе, зарплата — не разгуляешься, помогать ей было некому. Ни детей, ни родных. А тут еще мы с Лайксу. Знаешь Сол, то было лучшее время в моей и Лайксу жизни. Лучшее. Даже несмотря на прогулки.
— Прогулки? А чего в них было плохого?
— Поводок, Сол. Поводок и ошейник.
Драк умолк.
Сол хотел что — то сказать, но не смог, посмотрел на него. Усы драка — тонкие как проволоки, серебрились светом Лика, подрагивали.
— Соседи настояли, чтобы она выводила нас, как собак — в ошейниках. Написали в мэрию целую петицию. И мы выходили в ошейниках. Они не могли к нам придраться по — другому. Жили мы мирно, тихо, и запаха от нас нет, к примеру как от котов… Ну, ты понимаешь о чем я.
— Угу. Кхе, кхе…
— Когда мы с Лайксу выросли, то стали мужем и женой.
Брик умолк надолго.
Слышно было лишь шелест спокойных волн, набегавших на песчаный берег.
— И что было дальше, Брик? Ну, после переезда.
— Дальше? Мы не переехали. Тетя Малия умерла. Родных и близких у нее не было. Ее похоронила социальная служба, квартиру забрало государство, а нас выгнали на улицу. Мы ведь не кошки, Сол. Да и кошкам было бы плохо. Представь, что с тобой так.
Сол промолчал.
— Мы поселились за городом, на заброшенной даче, и все собирались отправиться на Восточное побережье, в заповедник драков. В заповедник. Но так и не уехали. В тот день я ходил к автовокзалу — подрабатывал. Упросил директора дать мне, хоть какую нибудь работу. Знаешь Сол, из меня получился неплохой дворник.
Драк повернул свою мохнатую голову к Солу Дину, его глаза матово светились в свете унылого Лика.
— Ее убили, мою Лайксу. Я нашел ее на нашей поляне. Это были люди. И там была только ее кровь. И еще вот это… — Брик сунул свою лапу в кожаный пояс, долго в нем копался и наконец достал что — то блестящее. Протянул Солу не в руки — к лицу: — Это брелок. От ключей. Он уже потерял запах своего хозяина, но я буду помнить его всегда. Когда нибудь я его встречу — знаю, что встречу. Люди — скоты, Сол. Не сердись, но это так. Может ты другой, я не знаю, — он помолчал, и добавил, убрав брелок обратно в пояс: — Она говорила, что мы можем быть счастливы даже здесь. Придет тот день и я снова встречусь со своей Лайксу, и уже никогда ее не потеряю.
Сол потрясенно молчал.
Сигарета его уже давно погасла.
Всего несколько часов назад драк представлялся ему, некой говорящей зверюгой.
— Брик, — голос Сола осип, скрипел, он закашлялся: — Ты плохо знаешь людей. Есть, конечно, мерзавцы, но добрых и отзывчивых людей больше. И люди не скоты. А хочешь полететь со мной? А? На Зарю.
— На твоей доске?
Еще днем, Сол показал ему модель антиграва и, пораженный увиденным драк, долго молча смотрел на парящую под гнилым потолком деревянную платформу с блестящими, ячеистыми блок — панелями…
— Я построю космолет, Брик. Настоящий космолет!
— Да, я слышал — накопишь денег и купишь кабину стратостата, потом доработаешь. Этого не будет.
— Чего это вдруг — не будет — то? Я инженер.
— Ты — болтун! Трепло.
Сол хотел найти, что ответить, но Брик опередил его, сказав:
— Дымом пахнет, горит что — то.
— Ничего вроде не горит, — произнес Сол, шумно втянув ноздрями ночной, свежий воздух.
Драк оглянулся в ту сторону, где за глухим березняком находился их домик, сказал: