Звезда Надежды
Шрифт:
Диск Светила — отсюда небольшой, размером с яблоко, ярко горел с правой стороны смотровой, пилотской кабины, забивал своим светом свет звезд, слепил глаза, отсвечивал на стекле обзорного иллюминатора. Черное пространство на горизонте кометы, слева там, где виднелась большая прогалина, было разбавлено мутно — синим свечением туманности Овал.
Джил намеренно не включал светофильтр — доверял всегда не приборам, а себе.
— Что там с буром? — Спросил он: — Без сюрпризов?
— Без, — это Ааоли: — Сразу
Голос штурмана Осень Юга, которого Джил просто называл Осом, недовольно проворчал:
— Торопишься, Джил. Опять опоры повредим.
Джил не ответил.
Он словно сросся с буксировщиком, стал его нервом, слушал его напряжение, угадывал малейшее, которое еще только должно произойти — движение. Джил вглядывался в поверхность кометы, его указательный палец правой руки, лежавшей на штурвале, изредка нажимал на кнопку включения двигателей, с точно выверенными его интуицией, интервалами.
Два нажатия, еще одно.
И слегка, чуть — чуть не добирает правый борт.
Сотни тысяч тонн буксировщика лениво двинулись влево, звезды перед Джилом дрогнули и, едва заметно, поползли вправо.
Хватит.
Он короткими нажатиями клавиши на левой ручке штурвала, заставил отработать маневровые двигатели — были видны отсветы голубых вспышек на опорах и боковых надстройках космолета.
— Дистанция четыре тысячи, четыреста пятьдесят!
Под комбинезоном майка противно сыреет от пота. Из воздухораздатчика под потолком отсека слабо дует прохладный ветерок. И все в отсеке полу — темном освещается лишь приборами и огнями впереди.
Полыхнули тремя ослепительными вспышками носовые двигатели и лед кометы под космолетом трижды озарился сиянием отраженного огня.
По корпусу корабля прошла слабая дрожь.
На верхней панели пульта управления горели на табло красные цифры указателя скорости.
Слишком быстро.
Опять вспышки — чаще и продолжительнее. Лед впереди искрился и полыхал буйством света и красок. Через секунду дрожь охватила пилотскую кабину — мелкая, частая, до нытья в зубах.
Яркий оранжевый шар Светила заполз за край иллюминатора, перестал быть виден совсем, и все перед Джилом обрело большую четкость и контраст, отчетливее стали видны, расщелины и рельеф на льду.
До Зари отсюда, с далекой окраины системы их оранжевого гиганта, семь долгих месяцев полета — катастрофа, и никто не придет на помощь, разве что свой брат буксировщик и то, если успеет. Обычно буксировщики так и гибнут — посадка на комету или при прохождении через Ледовый пояс. В этот раз им повезло. «Дальний» обнаружил комету на ближних подступах к Ледяному поясу…
В прошлом полете было хуже.
Намного хуже.
Эти мысли, чувства, пронеслись в нем за секунду, и Джил внутренне отшатнулся от них — дело, делай дело.
Спокойно.
Расчетливо.
Как всегда.
Буксировщик
Тугодум.
Пакеты тормозных двигателей, расположенные перед кораблем по окружности прицепного комплекса, полыхнули синим огнем, высветили большие, трубчатые фермы опор, их круглые, плоские лапы, цилиндры гравитационных амортизаторов, заставили «Дальний» сильно и непрерывно дрожать.
— Дистанция пятьсот пятьдесят.
Там, на поверхности льда, прямо по курсу, горел искрясь тонкими лучами, красный свет маяка — наводчика.
Они установили его три дня назад, когда закончили маневр на сближение с кометой, выбрали место посадки.
Джил смотрел на красный свет маяка, медленно вползающий в ярко — зеленое перекрестье прицела на иллюминаторе.
Джил произнес:
— Инженерный?
— Готовы — ждем.
— Ос?
— Сажай. В пределах допустимого.
Теперь тормозные двигатели молчали.
Джил продолжал движение буксировщика, поддерживая его направление на маяк маневровыми.
— Шестой тормозной не добирает, — четко произнес Ос: — Нам теперь с ним до конца идти.
Ос, Ос.
Джил недовольно скривил губы — мы еще не сели, а ты о доме говоришь. Нет, конечно, суеверия смешны, они для дураков.
«И тянули тебя за язык?» — Подумал Джил.
Приборная панель перед ним сверкала огоньками контрольных индикаторов, по желтому экрану слева ползли цифры показаний гирокомпаса.
— Время ожидания касания — пять минут!
Красный, яркий глаз маяка, горел в самом центре прицела.
— Идем ровно, Джил. Четыре минуты.
— Удаление — сто, восемьдесят, шестьдесят пять…
Комета — четырехсот метровая глыба льда, заслонила собой все вокруг обзора иллюминатора. Из прикрепленных к опорам прожекторов, в ее истрескавшуюся поверхность, били слепящие белые лучи, и теперь отраженный ото льда свет, дал возможность отчетливо видеть черные жала буров, торчащих из концов опор.
— Касание!
На мачтах контроля, вспыхнули зеленые огни — включились буровые якоря. Буксировщик снова мелко, противно задрожал. Восемь буров вгрызлись в лед кометы, буравили его раскаленными носами, уходили в глубину, чтобы закрепить буксировщик на поверхности — надежно, намертво!
Взрыв белого пара выбросил во все стороны молочные, бушующие облака, мгновенно окутал переднюю часть корабля. Пар превратился в иней, налип на стекло иллюминатора, ослепил.
Джил перевел взгляд на пульт управления.
Все нормально — корабль пока устойчив.
— Якоря ушли!
Буксировщик уперся всеми опорами в ледяную поверхность, давя в пыль глыбы и холмы, и под его силой фермы опор начали прогибаться в огромных, стальных суставах, принимая на себя массу и инерцию корабля.