Звезда Парижа
Шрифт:
– Вот так начинаешь понимать, какую ценность имеет то, что обычно считаешь нормой, - заметила она, нежась в теплой воде, пока Маша мыла ей голову и терла кожу. Закутавшись в одеяло, девушка долго сидела около горящего камина, суша волосы, а потом горничная одела ее в новое платье.
– Барышня, какая вы красивая. Только вот что мне теперь с волосами вашими делать?
– спросила Маша, любуясь княжной.
Елена посмотрела в зеркало. Тоненькая хрупкая девушка в голубом бархатном платье с шапкой блестящих золотистых локонов на маленькой головке казалась совсем незнакомой. Все в ней было странно: и неправдоподобно огромные глаза, и тонкая длинная шея, и ключицы, сильно выступающие
– Не нужно ничего делать с волосами, пусть все остается как есть, уложить их все равно не удастся - слишком короткие. Давай походим по коридору, нужно набираться сил.
– Только выпейте бульон, что повариха Павла прислала, а завтра вам уже можно будет кашу давать.
Княжна выпила бульон и, поддерживаемая горничной, вышла в коридор. Она смогла пройти его только один раз, потом почувствовала, как испарина покрывает ее лоб, а сердце колотится в груди, как заведенное.
– Все, Маша, пока хватит, положи подушки повыше, и я сяду на кровати, - прошептала Елена, сил не было даже на то, чтобы говорить.
Горничная усадила ее на постели, прикрыла ей ноги покрывалом и тихо вышла, Через пару минут глаза княжны закрылись и она уснула. Проснулась Елена только вечером, когда служанка принесла очередную порцию бульона. Маша зажгла свечи, подкинула дров в камин и подала госпоже чашку.
– Пейте, барышня. Полковник вернулся, просит разрешения зайти к вам, - сообщила горничная
– Скажи маркизу, что он может зайти, - разрешила Елена, опустив глаза.
Честная сама с собой, она отдавала себе отчет, что ее радовал приход полковника, хотя этого не должно было произойти, ведь она разговаривала с ним только один раз. Девушка не понимала, почему ее потянуло к Арману, но ничего не могла с собой поделать. Видно, судьба, подведя ее к краю могилы, вместо того, чтобы столкнуть вниз, позволила мужчине протянуть ей руку и спасти из бездны, а теперь Елена инстинктивно цеплялась за него, боясь вернуться обратно.
Горничная вышла, а спустя пять минут раздался тихий стук в дверь и в комнату вошел Арман. Сегодня комната была ярко освещена и блики света играли в шелковых золотистых локонах, окружавших головку Елены. Голубое платье, надетое княжной, оттеняло ее огромные глаза и делало ее ослепительно красивой.
– Добрый вечер, мадемуазель, позвольте сказать, что голубой цвет вам удивительно идет, вы просто неотразимы, - маркиз взял руку девушки в теплые ладони и, поцеловав, заботливо спросил: Как вы себя чувствуете?
– Спасибо, сегодня уже хорошо, я надеюсь быстро восстановить силы, - ответила Елена и улыбнулась галантности своего кавалера. Он вел себя так, как будто они встретились на балу в свете.
– Садитесь, пожалуйста, вы можете называть меня Елена. Ситуация, в которую мы оба попали, достаточно сложная, чтобы ее еще усложнять, переводя на официальный уровень.
– Благодарю вас, для меня это честь. Можно вас попросить тоже называть меня по имени, мне будет очень приятно.
– Арман поклонился и сел на стул около кровати.
– Хорошо, Арман, расскажите мне о себе. Кем вы были до того, как стали полковником гвардии императора Наполеона?
Арман посмотрел на прелестное лицо русской княжны, и ему захотелось рассказать этой замечательной девушке все, что он столько лет мучительно скрывал в своем сердце. Он помолчал и начал свой рассказ.
Елена слушала полковника, и перед ее глазами вставали виноградники солнечной Бургундии, роскошь дворца в Фонтенбло, она представляла прекрасное лицо итальянской принцессы, обнимающей своего единственного маленького сына и передающей его
Услышав о генерале Бонапарте, подобравшем отчаявшегося мальчика и отправившем его учиться в офицерскую школу, Елена поняла, почему Арман не только служит императору, но и предан ему. Она посмотрела в глаза маркиза и вдруг поняла, что невзгоды, испытанные этим человеком, выковали очень цельный характер, основными чертами которого были честь и верность. И девушка, измученная своими бедами, потянулась ему навстречу и, сама не заметив как, тоже начала рассказывать Арману о своей семье. Когда поздно вечером маркиз прощался с Еленой, она уже считала его своим другом, и девушке казалось, что он думает точно так же. Но как бы она была удивлена, если бы могла прочесть его мысли! Он не считал себя ее другом, он любил ее.
Неделя понадобилась Елене, чтобы окончательно встать на ноги. Она уже ела не только каши, но и маленькими порциями мясо и рыбу, даже попробовала пирожки, испеченные для нее Павлой. Набравшись сил для того, чтобы самостоятельно передвигаться по дому, девушка ходила по второму и третьему этажам, не спускаясь на первый, так как не желала встречаться с французскими офицерами. И каждый вечер ее навещал Арман, они вместе пили чай, разговаривали, и постепенно Елена начала считать его не просто другом, а почти родным человеком, такой схожей казались ей их судьбы. В его присутствии она чувствовала себя спокойной и защищенной, и уже задолго до вечера начинала ждать прихода маркиза.
«Боже мой, как я могу стремиться к обществу Армана, если я невеста Александра?
– мучительно думала девушка, - ведь я должна любить Александра и думать только о нем!…».
Но смертельная болезнь, пережитая ею, хотя не оставила следов в ее памяти, отрезала еще один кусок от ее жизни, и чувство долга, к которому она обращалась, не могло заглушить в ней первобытного инстинкта выживания. Она как будто родилась заново, и все, что с ней было в прошлом, было далеко и уже не имело такого влияния на ее чувства и поступки, как раньше. Постепенно образ графа Василевского затягивался в воспоминаниях девушки легкой дымкой, а живой, нежный, преданный и такой красивый маркиз де Сент-Этьен был рядом, поддерживал, утешал, вселял надежду и сочувствовал ее горестям, а самое главное, он знал обо всех несчастьях, выпавших на ее долю, и об ужасном унижении, которое ей пришлось перенести, и за них уважал ее еще больше. Наконец, Елена решила, что пусть все идет так, как угодно судьбе, а она будет со смирением принимать все, что пошлет Бог, и положится во всем на его волю.
Сегодня княжна набралась мужества и зашла в спальню родителей, где провела самые тяжелые часы в своей жизни, сидя у постели умирающей матери, но теперь она почувствовала только легкую грусть, все уже давно переболело. Девушка подошла к портрету молодой бабушки с годовалым князем Николаем на руках, висевшему над камином, и тихо обратилась к Анастасии Илларионовне:
– Бабушка, помоги мне и сестрам, попроси за нас, пусть беда обойдет нас стороной, пусть девочки и тетя спокойно переживут это тяжелое время, и князь Василий не сможет их найти. И подскажи мне решение. Что же мне делать дальше, как мне выполнить свою миссию, если все против меня?
– Елена прижалась лбом к руке бабушки на портрете и закрыла глаза.