Звезда Парижа
Шрифт:
Он прошел в бальный зал, где его ждали офицеры полка, и обратился к ним:
– Господа офицеры, в этом доме живет семья, где имеются четыре юные дочери и милая мать. Прошу вас занять спальни правого флигеля, они очень комфортабельны и мы будем все вместе, что важно с точки зрения безопасности. Обедать мы будем здесь, в столовой, а заседания военного совета предлагаю проводить в кабинете хозяина - это все здесь, на первом этаже. Я не запрещаю вам брать себе в качестве трофеев любые понравившиеся вещи, но прошу воздержаться от вандализма и ничего не портить. Как самая галантная нация Европы, уходя, мы оставим этот дом женщинам, которым он принадлежит, неоскверненным. А сейчас выбирайте комнаты
Он отпустил офицеров и направился на кухню, определить, на сколько человек в ней можно готовить, но услышал за спиной топот каблуков. Его догонял один из двух его ординарцев, которых он отправил осматривать второй этаж.
– Господин полковник, - показывая рукой наверх, сообщил ординарец, - там наверху в одной из спален лежит больная девушка, похоже, что она - хозяйка этого дома, за больной ухаживает горничная. Я попытался расспросить служанку, но она меня не понимает.
Арман пошел наверх. На втором этаже были расположены спальни хозяев и членов семьи. В другой раз маркиз с удовольствием осмотрел бы их, но ординарец вел его в конец широкого коридора к самой последней комнате. Открыв дверь, он пропустил Армана вперед. В помещении царил полумрак. Около стены стояла испуганная девушка в одежде горничной, а на кровати, потерявшаяся под широким одеялом, лежала худенькая фигурка в белой ночной рубашке со спутанными короткими кудрявыми золотистыми волосами. Глаза девушки были закрыты, а все лицо покрывали уже проходящие желтоватые синяки, с небольшими лиловыми пятнышками. Но отека на лице уже не было и, несмотря на болячки, безобразящие лоб, скулы и рот девушки, Арман сразу узнал старшую дочь с портрета, которым он только что любовался. «Вот это сюрприз», - подумал он.
Но девушка была больна неизвестно чем, следовало найти переводчика. Полковник сделал знак горничной подойти и спросил ее:
– Чем больна ваша хозяйка?
– Арман внимательно наблюдал за лицом девушки, и от него не укрылось понимание, промелькнувшее в глазах молоденькой служанки.
– Я вижу, что вы понимаете меня. Ведь вы учились французскому языку, чтобы сопровождать госпожу в путешествиях?
– он спросил наугад, но понял, что попал в цель. Девушка дернулась, но заговорила по-французски.
– Раньше так и было, но когда родители княжны умерли, ее забрала бабушка, а меня оставили здесь, - пролепетала горничная, трясясь от страха.
– Понятно, не нужно бояться, я ничего плохого вам не сделаю, мои солдаты тоже вас не обидят. Вы можете и дальше ухаживать за своей госпожой. Только скажите, чем она больна, заразно это или нет?
– У барышни - воспаление легких, доктор сказал, что от переохлаждения, это - не заразно, - девушка приободрилась и говорила свободнее.
– Как зовут вашу хозяйку?
– не удержался от любопытства Арман.
– Светлейшая княжна Елена Черкасская, - ответила девушка, садясь на свой стул у постели больной.
– Ну что же, значит, мы имеем Прекрасную Елену. Пусть выздоравливает, и мы посмотрим, действительно ли она так прекрасна, - заметил Арман.
Он вышел из спальни девушки и отдал строжайший приказ никому в эту комнату не входить и не беспокоить больную.
Элитный гвардейский егерский полк, которым командовал Арман, не привык выполнять черную работу, охраняя продовольственные обозы. Это было дело интендантов, но в России все было иначе. Молчаливые мрачные крестьяне не хотели ни продавать, ни отдавать продовольствие и фураж, его можно было забрать у них только силой оружия. Начиная со Смоленска, французские войска везде сталкивались с одним и тем же поведением жителей: вместо того, чтобы под давлением неприятеля отдать запасы и сохранить жизнь и имущество, русские поджигали свои дома и уходили в леса.
Арману уже пришлось воевать с партизанами в Испании, но в теплой южной стране он мог это понять, там горы круглый год могли служить убежищем местному жителю. Многочисленные пещеры, узкие горные ущелья, созданные природой как естественные укрепления, теплые южные ночи - все помогало партизанам. Но здесь люди уходили просто в леса, где ночевали без крыши над головой в холодные дождливые ночи. Скоро уже должны были ударить морозы, но русских, казалось, это нисколько не волновало. Он не понимал, как это возможно, но партизан становилось все больше и больше, и обозы с продовольствием, добытым с таким трудом, все труднее было сохранить от разорения или сожжения.
При отступлении из сгоревшей Москвы вопрос снабжения войск стал для императора таким же важным, как военные победы. В первых числах октября он вызвал своего воспитанника и поручил Арману охрану продовольственных обозов. На вывоз драгоценных продуктов и фуража за отступающей армией Наполеон дал ему три недели, после чего егерский полк должен был прикрывать отступление армии, отражая атаки авангарда русских.
Каждый день отряды егерей выезжали на помощь интендантам, сопровождая обозы и отбивая атаки партизанских отрядов. Эти ежедневные стычки изматывали Армана, его егеря несли потери. Большое здание школы в Марфино он занял под лазарет, и количество раненых только увеличивалось. Две изнуряющие недели уже прошли, осталась еще одна, пока французская армия завершит запланированный императором переход, и он будет свободен. Двигаться в походном строю, вести бои с регулярными войсками - вот почетная миссия солдата, которую полковник привык выполнять с честью, и к которой стремилась его душа, но в последние дни он ловил себя на странной мысли, что ему будет очень жаль покидать Марфино.
У маркиза появилась сладостная привычка каждый вечер заходить в комнату больной княжны и смотреть на то, как меняется ее лицо. Отек полностью спал, и стала видна изящная форма лица с высокими скулами, нежным легким подбородком и гладким белым лбом с высокими дугами тонких темно-коричневых бровей. Синяки, покрывавшие кожу темными разводами, и уродливые болячки полностью сошли, и теперь лицо было белоснежным, а иногда, когда лихорадка, трепавшая девушку, усиливалась, на щеках появлялись яркие розовые пятна. Это лицо оказалось таким прекрасным, что Арман не мог заставить себя оторваться от него. Он придумывал разные поручения горничной, дежурившей у постели больной, чтобы отправить ее из комнаты и остаться наедине с этим спящим ангелом.
Вчера вечером маркиз приказал управляющему привезти к нему доктора, который лечил девушку, чтобы из первых рук узнать о состоянии ее здоровья. Испуганный доктор, неплохо говоривший по-французски, рассказал полковнику, что девушку лечат отварами трав, обтирают, снимая жар, постоянно дают воду, чтобы не было обезвоживания организма. Доктор надеялся на юный возраст княжны и ее здоровое сердце. Кризис должен был наступить в ближайшие день-два, и если княжна его переживет, то должна быстро пойти на поправку.
Сегодня день выдался для егерей очень тяжелым. Пока один их отряд благополучно отконвоировал обоз на сборный пункт, второй отряд попал в засаду, устроенную партизанами. Арман потерял двоих убитыми, и шесть человек было ранено. Мельница, которой французские интенданты пользовались уже неделю, была подожжена русскими и сгорела вместе с зерном и мукой, предназначенными к отправке, и он еле успел вывезти с места боя шесть телег, нагруженных утром. Последняя неделя, в течение которой его полк должен был выполнять задание императора, могла стоить еще нескольких десятков человек. Это маркиза совсем не радовало.