Звезда в небе Африки
Шрифт:
А если к вам приедет комиссар, или эмиссар, или миссионер и скажет, что это они, белые богачи, создали новую звезду, чтобы еще раз показать свою власть и силу, не верь ему, черный брат. Держи язык за зубами, а про себя скажи: «Это не твоя звезда, господин громких, но лживых слов».
Бакпве-ба вслушивался в эти слова всем своим сердцем, всем существом. Он передавал эти слова дальше, чтобы их подхватила вся огромная цепь барабанщиков на всех меридианах и параллелях черного континента. Бакпве-ба улыбался, глядя на восток. Вот так звучит истина, с завтрашнего дня он будет нашептывать правду всем, кому он доверяет.
Рано
Колдун Юмактро вошел с достоинством, но без знаков своего могущества, только на шее у него висел круглый циферблат от сломанного будильника. Вчера ночью, когда началась шифрованная передача и вслед за ударами палочек у него перестали возникать образы, Юмактро взволновался. В первый момент он подумал, что это обман слуха, и начал прочищать свои уши, но потом стукнул себя по лбу. Да ведь локали заговорил на языке барабанщиков, в тайну которого колдун не посвящен!
Признаться в том, что ему, колдуну Юмактро, неведом тайный язык барабанщиков, было ниже его достоинства. В глазах верующих он должен оставаться всеведущим ясновидцем, лекарем и прорицателем, которому подчиняются духи и которого боятся бесы всех мастей.
Ведь все уверены, что только двое в деревне понимают этот тайный язык — барабанщик и колдун. Даже король не знает его, для него это такие же пустые звуки, как удары пестика в ступе, где женщины толкут зерно.
Юмактро решил нащупать почву. Он отлично знал, что молодой Бакпве-ба, верный заветам своего рода, ничего ему не расскажет, как не рассказывал в былые времена старый Семуфо, отец Бакпве-ба. И все же после тайных передач колдун всегда прибегал утром в хижину барабанщика, чтобы хоть что-нибудь узнать раньше остальных. Вид у него был таинственный, он притворялся, что уже все знает и его ничуть не огорчает, что молодому барабанщику приходится ему все разжевывать и класть в рот. Бакпве-ба никогда не лишал его этого удовольствия, но сообщал только то, что считал нужным.
— Садись на свободное место, — пригласил барабанщик, и Юмактро уселся на циновку. Он, конечно, не сразу заговорил о том, что его больше всего волновало, а начал издалека.
— Лежи, лежи, отдыхай, — сказал он. — Ты, наверное, очень устал, и руки у тебя болят, я знаю. Всю ночь твой локали гремел так, что звезды дрожали. Ты хороший барабанщик, — польстил он Бакпве-ба. —
Я бы каждой деревне пожелал иметь такого. С тобой никто не может сравниться.
Бакпве-ба растянулся на своем ложе из сухой травы. Он знал, к чему клонит колдун, и потому молчал, давая ему выговориться.
— Как ты думаешь, — начал Юмактро, — найдет бледнолицый к нам дорогу? Он собирает камни и бабочек и называется коллекционером. Я узнал будущее нашей страны, отражение которого вызвал своими заклинаниями в тыкве с пальмовым маслом. Нам предстоят хорошие времена. В честь белого зазвучат там-тамы. Будут танцы, и прольется кровь многих зарезанных кур. Наша молодежь покажет ему «танец с платками», Я знаю одно место в «Лесу мертвой тишины», где уйма блестящих ярких камешков, которые оберегают нетопыри с обезьяньими головами. Но я волшебной палочкой прогоню их. Если хочешь, я поведу тебя туда и мы наберем камешков к его приходу.
— Я не знаю, что интересует белого человека, — возразил Бакпве-ба. — Ему нужны камни различных цветов, и он каждому дает имя. Иной раз принесешь жука, а он говорит: «Такой у меня уже есть, он мне не нужен, можешь его выбросить».
— Я знаю, что тебе известно многое, словно ты целый год ходил в школу, — ответил Юмактро. — Но я покажу ему такие камешки, каких он никогда в жизни не видел, потому что они скрыты от глаз человека и лесных зверей глубоко в земле.
— Все это пустой разговор, — спокойно произнес барабанщик. И в подтверждение своих слов тихо зевнул.
— Я слушал твой барабан, — хитро подмигивая, начал колдун.
— Все слушали и поняли, — ответил Бакпве-ба, словно не догадываясь о том, что имеет в виду колдун.
— Я говорю не об известии, предназначенном для всех, а о тайном языке локали, который понимаем только ты да я. Скажи мне, что нового сообщили вчера, я хочу проверить, все ли я правильно понял. Старости свойственно ошибаться…
Бакпве-ба не стал разоблачать невинную хитрость этого старого ребенка. Он отчасти нуждался в дружбе Юмактро и пытался понемногу перевоспитывать его, хотя не решался посягать на его колдовство. Бакпве-ба постепенно внушал колдуну злобу к белым господам и одновременно исподволь старался подорвать его авторитет, ограничить страх перед темными силами бесов, которыми Юмактро запугивал суеверных черных братьев. Но сейчас барабанщику хотелось, чтобы Юмактро ушел и не мешал ему совершать утренний туалет. Но Бакпве-ба знал, что не избавится от колдуна, пока чего-нибудь не скажет ему, поэтому коротко повторил рассказ о стреле и звезде, переданный по тайному телеграфу.
— Не думай, Юмактро, — закончил он, — что звезду сделал один из тех бледно-розовых людей, которые называют нас «грязными обезьянами». Звезду запустил белый брат из советской страны, говорящий нам: «Я человек и ты человек, и поэтому садись рядом со мной». А новая звезда вещает: «В каждую деревню — школу, каждому негру — грамоту».
— Я это тоже расслышал и сейчас же понял, — улыбнулся колдун, плюнул вверх на потолок и гордо добавил: — А ты знаешь, Бакпве-ба, почему нам сообщают об этом из неведомой дали на тайном языке, понятном только мне и тебе?
— Я вижу, что ты все понял, — польстил ему барабанщик. — Да и как тебе было не понять, ведь ты наш великий колдун и прорицатель, тебе известны самые тайные желания жителей деревни. А теперь уходи, мне пора вставать.
Возвращаясь домой, колдун Юмактро не переставал размышлять. В душе он глубоко сомневался в возможности образования для всех негров и побаивался этого. «Если откроют школы, мне придется закрывать свою лавочку. Впрочем, — мудро рассудил он, — я уже стар, скоро уйду туда, откуда не возвращаются. И меня не коснется то, что предсказывает новая звезда».
После ухода колдуна в хижину вошел гонец и объявил, что король желает видеть барабанщика.
— Садись, — пригласил барабанщика король Кикоругве, указав на ящик, прикрытый бархатным лоскутом. Сам он сидел на складном стуле, обтянутом яркой полосатой материей. — Можешь закурить, я дам тебе трубку и табак.
Он протянул Бакпве-ба коробку, в которой загремело несколько старых сломанных трубок, предлагая их на выбор.
— Кури.
— Я не умею, — признался барабанщик. — Еще не пробовал. Король достал табак из кожаного мешочка, набил длинную трубку и несколько раз щелкнул зажигалкой перед своим носом.