Звезда заводской многотиражки 4
Шрифт:
Набрал номер Феликса, послушал долгие длинные гудки. Логично. Рабочий день же, почему он должен быть дома? Записал в дневнике «позвонить в семнадцать пятьдесят пять». Подумал, что если бы у дневника была еще и функция напоминания о делах, то вообще цены бы ему не было. Чертовски много всего приходится держать в голове. Расслабленная в этом смысле жизнь в двадцать первом веке совсем отучает память работать...
— Сеня, а как у тебя дела с Настей? — спросил я, отрываясь от созерцания заполненных страниц своего дневника.
— Ох... — немедленно отозвался Семен, тоже отрываясь
— Целовались хотя бы? — усмехнулся я.
— Да, — смущенно ответил Семен. И на его щеках проступил румянец. — Слушай, я хотел вот что спросить... Настя как-то странно себя ведет иногда, я даже не знаю, как себя вести. Вот, например, позавчера. Был у нее в гостях, мы сидели смотрели телевизор и пили чай. Потом я ушел домой. А утром она на меня фыркает, будто обиделась. А почему? Все же было нормально вечером!
— Может, она от тебя ждала каких-нибудь активных действий? — спросил я. — Подавала сигналы, а ты, толстокожий такой, лопал печенье и даже не подумал, что девушка может быть, заигрывала...
— Но у нее же мама была дома! — Семен сделал круглые глаза. — В своей комнате закрылась, чтобы нам, вроде как, не мешать...
— А про что вы говорили? — спросил я.
— Про школьные годы, — ответил Семен. — Я рассказывал про девочку, в которую был влюблен, и про то, как на выпускном...
— Ну ты даешь, Сеня! — рассмеялся я. — Кто же девушкам про бывших рассказывает? Бегом за цветами и конфетами сегодня!
А про себя подумал, что советы раздавать всегда легко. Посмотрим, как я сам сегодня буду с Дашей объясняться...
— А куда делся Эдик, кстати? — спросил я, кивнув на пустующий стол коллеги.
— Он забежал рано утром и сказал, что у него сегодня какие-то важные дела и убежал, — рассеянно проговорил Семен, снова опуская взгляд к подшивке. — Кажется, он хочет вступить в партию. Ну, чтобы его редактором по партийной линии сделали...
— Переиграть, значит, всех решил, — хмыкнул я.
— Ага, — вздохнул Семен. — Нехорошо это как-то...
Процедуру вступления в партию я себе представлял крайне слабо. Вроде бы, там нужны были какие-то особые заслуги, чтобы тебя приняли. Мне об этом думать было, прямо скажем, рановато. Возраст и опыт работы у меня все еще комсомольские...
Но партбилет — это действительно козырный туз. Моя протекция может и не перевесить, придется поднапрячься...
Я так увлекся рабочими задачами, что опоздал к началу комсомольского заседания. И на обед тоже не ходил. Осторожно приоткрыл дверь профкома, за которой уже явно разгорелись нешуточные страсти. Ох ты ж... Галя как-то забыла предупредить меня, что сегодня соберется так много народа... Я протиснулся внутрь и присел на чуть ли не единственный свободный стул.
— Я правильно понимаю, что вот эти все мероприятия были добавлены в отчет просто для галочки? — грозно спросила Света, постучав ручкой по бумагам.
— Для Гали, — раздался от окна ехидный комментарий.
Народ рассмеялся.
Галя
— А что происходит? — шепотом спросил я у своей соседки, блондинки Ларочки из отдела кадров. Она разглядывала в крошечном круглом зеркале свой глаз и поправляла накрашенным ногтем чуть поплывшую тушь на ресницах.
— Эта фифа из горкома комсомола неожиданно вызвала Галю и затребовала отчитаться о выполнении плана, — вполголоса ответила она, едва перекрывая общий галдеж и смех. — А Галя начала мямлить. Ну и тогда Света опросила всех по очереди, кто принимал участие в шефской помощи школе, месячнике чистоты, и всяком... прочем... А никто ничего подобного даже не слышал.
— Галя, я, кажется, тебя спрашиваю! — Света даже привстала для большей авторитетности. — Мы столько сил положили на борьбу с показухой, ты же сама в первых рядах голосовала! И что я вижу?! Тебе должно быть стыдно перед коллективом!
— Ну я же не виновата, что все такие пассивные... — промямлила Галя.
— Так почему тогда ты в своем отчете так и не написала?! — рявкнула Света. — Так, мол, и так. Товарищи, мне требуется помощь, потому что я не справляюсь. И мы бы все вместе подумали, что можно сделать. Подсказали бы. А ты что сделала? Вот это?!
Света подняла со стола кипу бумаг потом резко швырнула их обратно на стол.
— Я не думала... — тихо проговорила Галя.
— А надо было думать! — Света хлопнула ладонью по столу. — Так, товарищи, надо что-то решать. Кто-нибудь хочет рассказать мне, как на самом деле обстоят дела на вашем заводе?
Света хищным взглядом обвела собравшихся. От ее внимательных глаз, как от прожекторов, все пытались увернуться. Ну, кроме меня, разумеется. Я не пытался.
— Иван! — обрадованно сказала она. — Здравствуй, что-то я сразу тебя не заметила!
— Здравствуй, Света! — сказал я, встал и начал протискиваться к центру. — На самом деле я собирался зайти, чтобы обсудить кое-какие технические моменты насчет газеты дворца пионеров... Но сейчас мы же не об этом говорим, верно?
— Да уж, не об этом, — Света фыркнула. — Ты хочешь что-то рассказать?
— На самом деле, я хотел сказать несколько слов в защиту Гали, — сказал я, встал с ней рядом и незаметно пожал девушке руку. С одной стороны, сейчас был самый подходящий момент, чтобы Галю потопить. Собственно, она уже сама практически утонула, можно даже не подталкивать. Но если ее прямо сейчас снимут с поста секретаря, то у меня почти нет шансов занять ее пост. — Все мы иногда ошибаемся, так бывает. Не ошибается только тот, кто ничего не делает, верно? Что касается Гали, то она всегда всей душой болела за нашу комсомольскую организацию, и вы все это знаете. Но кроме того, что она секретарь комитета комсомола, она еще и молодая девушка с очень небольшим жизненным опытом. Как вы, наверное, все уже знаете, на нее в последнее время насел Сергей Семенович, наш бывший главный редактор. Я уверен, это именно он запудрил ей мозги, а она доверилась ему, как человеку партийному и положительному. Он, мол, лучше знает. И получается, он оказал ей медвежью услугу с этими отчетами.