Звездная дочка. История одной фанатки

Лоренц Катя

– Какие дыньки аппетитные, – прозвучал возле уха голос Толика. Схватила полотенце и попыталась прикрыться, ругая себя за то, что оставила дверь открытой. Как я могла не закрыть ее на щеколду?

– Вон пошел! – Толик двинулся на меня, прижав согнутую руку к шее. Спиной врезалась в холодное зеркало, а из рук выпало полотенце, оставляя меня в одном белье. Страх сковал тело, я с ужасом смотрела в выкаченные, полные безумия глаза свояка. Похоть – вот что я в них прочитала.

Трюк «ударить в пах» больше не сработает. Он будет ждать его, и легко отразит. Я же не боксер. Не знала

как защититься от его нападок, кого просить о помощи.

– Где Нина? – конечно же ее нет, он же не полный дебил, чтобы нападать на меня, когда сестра дома.

– Ушла в школу на совещание. Так что мы с тобой здесь вдвоем, – погано растянул губы в пошлой улыбке.

– Отпусти! – задергалась, пытаясь отодвинуть его.

– Значит так, курица малолетняя. Слушай меня! Перестань наговаривать на меня. Нина будет верить только мне, потому что любит только меня, – его слова горечью осели на языке. – Она вчера планировала, что нужно купить твоему выродку, и даже радуется, что в доме появится кричащий ублюдок. Но поверь, его здесь не будет. Я превращу твою жизнь в ад и однажды ты просто скинешь его. Я к этому приложу все усилия. Так что лучшим вариантом для тебя будет сделать аборт.

– Не дождёшься! Все твои потуги напрасны. У меня крепкие нервы. Тебе меня этим не довести. Мне просто плевать на тебя.

– А как тебе вариант таблетки для аборта? – в висках запульсировал пульс, а во рту пересохло. Я знала про такие таблетки. Срок не такой уж большой и они могут сработать. Но в аптеке такие не купишь.

– Ты блефуешь. Их не достать так просто, – неуверенно прошептала.

– Думаешь? У моего друга жена работает гинекологом и я уже разговаривал с ним. Она легко достанет эту таблетку.

– Что?! – оскалился.

– Я могу подкинуть ее в еду, воду. Для твоего здоровья это не пройдет бесследно. Возможно ты уже никогда не сможешь родить, как и твоя сестра.

– В каком это смысле, как моя сестра? Ты уже проделывал это с ней?

– А ты как думаешь? Так что поверь, убить чужого ребенка – не проблема. И для меня это будет плюсом. Такие, как ты – тупые курицы не должны размножаться. Даю тебе два дня на принятие решения. Медицинский аборт будет лучшим твоим поступком. Под присмотром врача, без последствий для здоровья. Он же ничего еще не чувствует. Просто набор клеток. А потом можем развлечься. Надеюсь эти дыньки сохраняться, – посмотрел вниз, от его пошлого взгляда мне вновь захотелось помыться.

– Какой же ты мерзавец! Это, таким как ты нельзя размножаться! Ты убил своего собственного малыша, а теперь хочешь убить и моего? Да тебе просто конец! Я… я… – лихорадочно соображала, что можно предпринять.

– А ты попробуй, расскажи о нашем разговоре Нине, – рассмеялся он, отпуская руку. – Как думаешь? Кому она поверит?

Глава 4

В центральной городской больнице номер один наступает самое любимое мое время. Тихий час.

Я заканчиваю раскладывать таблетки согласно назначениям врача и с наслаждением вытягиваю гудящие ноги. Срок всего-то ничего, а уже чувствую все прелести беременности. Устаю быстро, настроение скачет по параболе. Хорошо хоть

токсикоза, как такового нет. Только неприятие некоторых продуктов. Даже стойкий запах лекарств, хлорки и кварца не раздражают. Мне даже нравится.

– Как дела? – старшая медсестра садится рядом.

– Температуру померила, на ЭКГ Паршина свозила. Жду ваших дальнейших приказаний, – шутливо отсалютовала рукой.

– Молодец, Юль. Что бы я без вас практикантов делала? Симонова в декрет ушла, Смирнова на больничном. Медсестер катастрофически не хватает, а тут такой подарок – вы. Устала наверное? В твоем то положении?

– Нормально. Срок еще небольшой.

– С меня премия в виде чая. Пойдем.

В комнате для медсестер Мира Альбертовна травит байки о днях своей былой славы в роли практикантки. Особенно впечатляющим является вскрытие. С улыбкой рассказывает о своих крепких нервах, вспоминая как патологоанатом ловко нашинковав сердце, ел пирожок.

– Все однокурсники чуть ли не в обморок попадали, а мне хоть бы хны, – поведав свой рассказ, подкладывает мне в тарелку пирожки с мясом.

Я голодная как зверь, в животе сжимается и урчит. Ощущение, что желудок решил сам себя поглотить. Я с жадностью откусываю, щедро запиваю чаем.

– А ты не из брезгливых, – с уважением окидывает меня взглядом.

– Ерунда, – отмахиваюсь. – Такие приколы у всех патологоанатомов. Наш на втором курсе проделывал нечто похожее. Да и аппетит в последнее время просто жуткий.

– Конечно. За двоих ведь ешь. Ты кушай, кушай. Малыш должен быть сытым.

В комнату заходит Света и я умолкаю, потупив взгляд. Между нами повисает напряжение, щедро посыпанная моей обидой и ее извиняющимся виноватым взглядом.

Отчитываясь о своей работе, она то и дело смотрит на меня. Я же предпочитаю изучать вид из окна. Хочется выбежать, но это будет не очень красиво по отношению к Мире Альбертовне, которая испытующе нас изучает.

– Какая кошка между вами пробежала? Сами же так просились проходить практику вместе. А теперь волчатами друг на друга смотрите. Поссорились что ли? Поди из-за парня.

– Почти, – отвечает Света. – Да я сама виновата. И мне очень жаль. Юль? – скрещиваю руки на груди. Она не имела права так поступать.

– Так дело не пойдёт. Пейте чай и пойдемте ставить капельницы.

Света с испугом смотрит то на меня, то на старшую медсестру.

– Да-да, – подтверждает ее опасения. – Сами будете вену искать. Посмотрим на что вы способны.

Пока Света везет штатив, вижу как пальцы ее подрагивают, а шаги становятся все неувереннее. Волнуется, боится. Мне хочется ее поддержать, но тут я вспоминаю, что мы в ссоре.

– Григорий Павлович. Сегодня вам капельницу будут ставить девочки.

– Ой, а они смогут? А то попадут не туда и поминай как звали.

– Давай, Свет, ты.

Подруга натирает руку пациента спиртовой ваткой, сомкнув челюсти. Мне становится ее жаль. Света никак не может научиться искать вену и очень переживает. Я отбрасываю свое намерение не разговаривать.

– Не бойся, – кладу ей руку на плечо. – Все получится.

Она кивает и больше не трясется как лист на ветру, вводит иглу.