Звёздная дорога
Шрифт:
В гостиной наших апартаментов Дженнифер, полулёжа на диване, смотрела по визору выпуск новостей. Молодой обозреватель явно правой ориентации восторженно вещал о расколе среди левых и рассуждал о будущей расстановке сил в парламенте в случае вступления социалистов в правительственную коалицию.
— …Пока ещё рано делать прогнозы о возможном исходе голосования по вносимой Короной поправке, изменяющей порядок престолонаследования, но уже очевидно, что сейчас парламент как никогда близок
Заметив меня, Дженнифер приняла сидячее положение и уменьшила громкость.
— Привет, — сказал я, присаживаясь рядом с ней. — Как себя чувствуешь?
— Просто сражена наповал, — ответила Дженнифер по-валлийски. — До сих пор не могу прийти в себя.
Она говорила правильно, практически без акцента, и довольно бегло, а слова слетали с её губ не то чтобы непринуждённо — скорее, бесконтрольно. Я догадался, что Бренда обучила Дженнифер языку под гипнозом, и в мыслях пожурил тётушку за то, что она прибегла к такому, далеко не безвредному, методу.
— Это трудно сразу принять, — сказал я. — Это требует времени.
— Да, — кивнула Дженнифер. — Мне нужно время, чтобы ко всему привыкнуть. К счастью, времени у меня навалом. Я всегда считала несправедливым, что человеческая жизнь так коротка.
— Что ж, справедливость восторжествовала. По крайней мере, в твоём случае.
— Ты хочешь сказать…
— Нет, Дженни. Я не хочу сказать, что бессмертие плохо. Плохо то, что этим замечательным даром обладает лишь жалкая горстка людей. А вот это несправедливо.
Дженнифер пододвинулась ближе и положила голову мне на плечо.
— Знаешь, о чём я сейчас думаю?
— Догадываюсь. Ты думаешь о том, как тебе повезло, что раньше была одинока. У тебя не было близких друзей, сильной привязанности, настоящей семьи; по большому счёту, тебе нечего терять.
— Ты прав. Прежде я страдала от своего одиночества, но теперь… Да, теперь я считаю, что мне повезло.
Ещё я догадывался, что Дженнифер думает об Анхеле и сочувствует мне.
— А где остальные наши? — спросил я.
— В твоём кабинете. Расспрашивают Джо про… моего отца. А я не хочу о нём слышать.
— Не нужно ожесточаться, Дженни. Какой ни есть, Александр твой отец. Я не хочу и не допущу, чтобы ты пошла по стопам Джо.
— А что он натворил? — поинтересовалась Дженнифер. — По его поведению я поняла, что он у вас вроде изгоя.
— Не вроде, а действительно так. Джо осуждён на вечное изгнание.
— Вашим отцом?
— Нет, его судил Дом Израилев.
— Так что же он натворил? — повторила свой вопрос Дженнифер.
— Много чего, — уклончиво ответил я. — А всё из-за того, что хотел отомстить отцу.
— За что?
Я вздохнул:
— Это долгая песенка, Дженни. И очень грустная. Джо винил нашего отца в том, что он
— И это правда?
— В общих чертах, да. Однако замечу, что факты — вещь не только упрямая, но и очень скользкая. Джо не хотел учитывать некоторые обстоятельства, если не оправдывавшие отца, то, во всяком случае, смягчавшие его вину… — Я снова вздохнул. — Давай поговорим об этом как-нибудь в другой раз. А ещё лучше, расспроси Дейдру или Бренду. Они старше меня, знают больше и будут более объективными в оценке тех событий.
— Хорошо, так я и сделаю. А может, и вовсе не стану спрашивать. Если по правде, то мне не понравился Джо. Слишком он скользкий, как те твои факты, чересчур любезный. От таких людей можно ожидать чего угодно.
— Мы все хороши, — сказал я. — Нам палец в рот не клади — и мне, и Дейдре, и Бренде. Особенно Бренде. С виду она сущий ангелочек, и я её очень люблю, но, признаться, страшно боюсь подвернуться ей под горячую руку.
— Бренда прелесть, — живо возразила Дженнифер. — У неё золотой характер.
— Разве я спорю? Вовсе нет. И я рад, что вы понравились друг другу. Надеюсь, вы хорошо провели время?
— Отлично! Это было вроде ознакомительной экскурсии. Бренда много показывала мне, много рассказывала. Я видела издали Солнечный Град и Марсианскую Цитадель, была на вершине Олимпа. Потом она познакомила меня со своим мужем…
— С Колином?! — воскликнул я. — Так он уже в курсе?
— Да.
— Чёрт побери!
— Не злись, Кеви, — раздался голос Дейдры, незаметно вошедшей в гостиную. — Что случилось, то случилось. Если ты думал, что Бренда скроет это от Колина, значит, ты плохо знаешь обоих. Они муж и жена, и у них нет секретов друг от друга.
— Это следует понимать так, что ты собираешься посвятить Мела в нашу тайну?
Дейдра устроилась на диване рядом со мной.
— Отнюдь. Мел не Колин, у него другие интересы, и он не слишком любопытен. Его вполне удовлетворит моё обещание, что я не буду изменять ему во время своих частых отлучек.
Я хмыкнул:
— У вас намечается шикарный медовый месяц.
— В самом деле шикарный. Как известно, разлука лишь разжигает страсть.
— Кто такой Мел? — полюбопытствовала Дженнифер. — Твой жених?
— Без пяти мой муж, — ответила Дейдра. — Вернее, без четверти. Через пятнадцать дней наша свадьба.
— Поздравляю!
— Малкольм Лейнстер наш двоюродный брат, — счёл нужным добавить я. — Он старший сын Бренды и Колина.
Дженнифер в растерянности покачала головой:
— Подумать только, у Бренды взрослый сын!
— Ну, не такой он и взрослый… — начал было я, но Дейдра перебила меня:
— Прекрати, Кеви. Если ты намерен острить на тему «замужество или усыновление», то будешь не оригинальным. Отец опередил тебя эдак недели на три.