Звездная каторга: Ария Гильденстерна
Шрифт:
Всё, деньги вложены. Утонули в голодной бездне твоего желудочно-кишечного тракта, но всё же не были потеряны. Считай, пошли на благую цель твоего спасения. Деньги вложены, денег больше нет. Забудь же о них, наконец-то!
Кай не ради того голодал, чтобы глупыми темами время своё занимать.
Кто-то другой, наверное, уже только и мог бы думать, что про еду, но ему-то как раз удавалось отвлекаться на мысли о хвандехварах. Ибо, ну правда же, трудно сыскать менее аппетитную тему, чем повадки животных-людоедов.
Что по-настоящему мешало размышлять о хвандехварах, так это
О хвандехварах Кай не только много думал, но и с шахтёрами заговаривал. Невзирая на скепсис Годвина и Мак-Кру, выяснял-таки, что за слухами полнится Новый Бабилон. И пусть слухи беззастенчиво лгут, но в оригинальности им не откажешь.
Была, например, версия, что хвандехваров специально напускают на шахтёрские кварталы из-за внутренней стены. Делают это дармоеды из Башни Учёных. Зачем это им? Так ведь дармоеды, вот и нечем им там заняться...
Была другая версия, что учёные не при чём, а виноваты торговцы рыбой из Нового Джерихона. Ибо что им стоит спрятать живого хвандехвара среди прочего товара? Ясно, могут спрятать. Остаётся вопрос, а зачем им это? Ну так джерихонцы — сволочи от природы, потому-то всем и вредят.
Присутствовал и вариант, согласно коему никаких хвандехваров и в помине нет, а есть запредельно голодные шахтёры, которые ими прикидываются. Будто бы некоторая организованная группа дошла до людоедства. Каково?
Группа связана круговой порукой, потому никого из людей-каннибалов до сих пор не засекли. Жертву мнимые хвандехвары определяют жеребьёвкой, либо проигрывают в покер. Если она назначена, никто уже не властен её спасти. В ночи каннибалы встают со своих коек, окружают спящую жертву, закалывают как можно аккуратнее, после чего сообща питаются — всем бараком, или около того. Следят, чтобы каждому, кто в деле, достался причитающийся кусок, ведь конфликты опасны раскрытием всех. Тревогу поднимают под утро, когда всё съедено, и весь ресурс извлечён. Как люди бережливые, имущество и одежду покойного они не выбрасывают, а чтобы старьёвщик не сбивал цену по причине кровавых пятен, пируют с предельной осторожностью. Ухитряются и вовсе не забрызгать. Всё это очень, очень по-человечески.
Надо сказать, что стоило Каю услышать последнюю версию — и он целые сутки находился под впечатлением. Сопоставлял факты — всё сходится. Да, если всем бараком решают кого-то съесть, кто воспротивится, кто посмеет выдать? Идущий не в ногу рискует, и сам знает, чем.
Единственно не весьма убедительно выглядит строгая дисциплина каннибальского сообщества — как это, десятилетиями лакомиться человечиной, и ни разу не проколоться? С другой стороны, и хвандехваров на месте преступления за те же десятилетия также никто не видел. Одна малая вероятность объясняет другую... А всё вместе покрывается полнейшим пофигизмом бабилонского следствия. Охота ли Годвину и Мак-Кру заподозрить такую кучу шахтёров? А работать-то кто будет, пока этих придётся закрывать, судить и наказывать? Нет, уж лучше искать хвандехваров.
А тогда... Тогда в ином свете предстаёт и визит Флетчера.
Уверившись в общем заговоре шахтёров и следователей, Кай соображал дальше и вскрывал всё новые обстоятельства, которые можно бы так перетолковать, что волосы на макушке поднимутся дыбом.
И вот ещё что подозрительно — уже конкретно в последнем деле о съедении Глипа: его одёжка, которую каждый ведь мог снести к старьёвщику, преспокойно дождалась Кая. Совпадение? Нет, маскировка — в данном случае, демаскирующая злоумышленников. Если надо всех убедить, что хвандехвары существуют, вещественным доказательствам стоит дать полежать подольше. Вот и оставили одежду. Пренебрегли экономической выгодой ради выигрыша в основном.
Логично? Да. Всё вписалось без особых натяжек.
Но только...
Если в людоедстве замешаны все, то, значит, и его ближние соседи, те, кого он знает по именам и с кем наладил приятельские отношения. Руперт, Моралес, Дьюи.
— Я не ел малыша Глипа, — просто сказал Моралес. И Кай поверил.
А Дьюи объяснил, как случилось, что до его появления никто не прикарманил одежду с глиповых останков. Просто дежурный по бараку обязан пресекать воровство, а не углядит — с него же самого спросят. Дьюи на ворах пару раз прокололся и теперь к ним беспощаден. Вот в его дежурство никто и не решился ничего стащить.
Убедительный ответ? Более чем.
А Руперт попросил Кая вспомнить, откуда к нему пришёл слух.
— Из соседнего барака. От Нараньо, Мулинеса и Клейна.
— Ну, тогда всё понятно... — шахтёр неодобрительно покачал головой.
— Что понятно?
— Мы ребят из того барака на работе обошли малость, — пояснил Моралес, — перехватили рудную жилу, пока они зевали да лясы точили. Им пришлось уйти в другой шахтный ствол, менее перспективный. То-то и взъелись...
Кай тут же обрадовался, что так кстати разрешилось недоразумение. Не слишком ли быстро обрадовался?
А пора бы не радоваться, пора бы локти кусать. Ибо если хвандехвары всё-таки есть, они должны быть обнаружены точно в срок.
7
Итак, каков собой хвандехвар, если решить, что он существует? Ксеноаналог земного млекопитающего? Рептилии? Насекомого? Паука? Что-то паучье в стилистике ночных нападений Каю нет-нет, да и мерещилось.
Почему подвергшиеся нападению шахтёры не успевали проснуться и поднять тревогу — не потому ли, что были обездвижены сильным паралитическим ядом из паучьих жвал? Собственно, с чего бы и нет...
И вот этот гипотетический паук осторожно вползает в форточку, обхватывает жертву ногощупольцами-педипальпами, вонзает в неё ногочелюсти-хелицеры, впрыскивает яд, который вдобавок содержит и пищеварительные соки. Что остаётся делать обездвиженному малышу Глипу? Только одно — перевариваться внутри себя. После чего благодарный паук-хвандехвар всосёт образовавшуюся жижу, да и уберётся восвояси, чтобы с наступлением новых благоприятных обстоятельств снова начать питаться. Похоже на истину? Вроде бы да.