Звездная пыль

Гейл Александра

— Вит, остановите, пожалуйста, машину, — попросила я слабо, стараясь собраться вновь и остановить вращение картинки перед глазами.

Он холодно взглянул на меня, будто решил, что это новая попытка улизнуть, и даже не подумал подчиниться.

— Мне нехорошо, остановите! — воскликнула я, вжимаясь в сиденье.

Мы перестроились так резко, что сзади раздался возмущенный гудок клаксона. Однако машина остановилась, и мне немного полегчало. Кажется, Вит ждал объяснений, но я намеревалась просто переждать приступ. Признаваться в том, что я отказалась от обеда из желания наказать себя за лифт, было стыдно. И еще хуже стало бы, соври я, что причина — коллеги по труппе.

— В чем дело? —

все же потребовал Астафьев.

Я попыталась отмолчаться, но это не дало результата. Меня так и не сняли с прицела взгляда.

— Слишком много тренировок, слишком мало еды, — пробурчала я неохотно.

— То есть вы собираетесь отключиться в моей машине от голода? Какая… неразрешимая проблема! — издевательски уточнил он и, пробормотав что-то вроде «чокнутых балерин», вылез из автомобиля.

Щелкнул замок, и я не без раздражения отметила, что меня снова заперли. Да что не так с этим парнем?! Охоч увезти меня куда-нибудь шантажом, надавать обещаний, зацеловать до потери пульса, а потом притвориться, что не было ни громких слов, ни жарких объятий. И снова приходит, сажает в машину, запирает… замкнутый круг! Неприятно царапнула мысль, что так же поступают с дикими зверушками. Подманивают в клетку вкусностями, гладят, любуются, выпускают на свободу и повторяют процесс, повторяют… пока животное не начинает приходить за добавкой по своей воле. Пока не приручат окончательно. Вот только покладистые зверьки уже не так интересны, ради них не нужно стараться.

Я мотнула головой, отгоняя жуткое сравнение, и отвела от шеи ворот платья. Предупредил бы хоть, что запрет — окно бы открыла. Не полностью, конечно, а щелочку, в которую ну никак не вылезу. А то сидеть в духоте, когда кружится голова — удовольствие ниже среднего. Благо, Вит отсутствовал недолго: дошел до ближайшего крошечного магазина и вернулся. Видимо, с едой.

— Вылезай, — велел он мне, распахнув дверцу и протягивая руку.

— По-твоему, меня нужно запирать? Думаешь, я далеко убегу в таком состоянии и на шпильках? — спросила я кисло и даже не заметила, как снова перешла на «ты». Никак у нас не получалось с субординацией.

— На пуантах, значит, скачешь в любом состоянии, а с каблуками беда? — поинтересовался он, ничуть не поверив.

Я фыркнула, оперлась на предложенную руку и осторожно вылезла из машины. И только когда сделала это, поняла, что не спросила, зачем.

— Ты что задумал? — попыталась я исправить оплошность, но Вит уже отодвинул меня в сторону и захлопнул дверцу машины.

— Кормить с ложечки, судя по всему. Тетя была права, сказав, что я похож на твоего папочку.

— Папочка не кормил меня с ложечки. Его не интересовали девочки младше восемнадцати, — огрызнулась я.

— Вот видишь, на одно сходство больше, — ничуть не смутился он, но прозвучало это скорее как насмешка над самим собой, и я замолчала, вглядываясь в лицо Вита. Он одернул себя тотчас, нацепив привычно непроницаемую маску, а потом достал из кармана… шоколадный батончик.

— Ты… — начала я.

— Сделай это еще раз, — перебил мой спонсор, тесня меня к машине своим телом и попутно разворачивая обертку батончика.

Я забыла, как дышать. Вот, значит, какие странные фантазии сидят в голове этого человека. Следовало отказать ему по множеству причин, но что-то подсказало, что так нельзя. Возможно, огромные, закрывшие радужку зрачки Вита или частое дыхание. Что бы он сделал, скажи я «нет»? Мне не следовало поощрять его на такие действия. Эд просто потешался над вечно голодными балеринами, и ничего плохого в том не было, но мой загадочный спонсор вкладывал в угощение совсем другой смысл. Безобидный жест вдруг показался мне настолько интимным, что к щекам прилила кровь.

— Ешь, — глухо повторил Вит, очевидно угадав направление моих мыслей.

Не разрывая контакт взглядов, я обхватила губами шоколадный край батончика и откусила. Совсем немножко. Я была ужасно голодна, а шоколад таял во рту так сладко. Дико хотелось закрыть глаза, как в прошлый раз, но я этого не сделала. Доставало того, что стоило мне облизнуть губы в поисках остатков глазури, как Вит заметно сглотнул. Он прижал меня к машине всем телом, и короткая юбка платья начала задираться, но я не сделала попытки поправить.

— Если ты действительно понимаешь, чем это закончится, — прорычал он мне в лицо, — то тебе стоит бежать отсюда прямо на шпильках и так далеко, как только сможешь.

После этого он тоже откусил кусочек батончика. И я уж не знаю, в чем дело, но это было куда интимнее поцелуя. Я как завороженная смотрела, как он жует шоколад и облизывает губы, а живот скручивался узлом.

— Доедай! Иначе я отвезу тебя в ближайший МакДональдс.

Отдав последний из приказов и сунув мне в руку остатки лакомства, Вит сделал шаг назад и направился к водительской двери.

Когда мама поняла, что отец ее не любит и не будет хранить верность, ей следовало либо смириться, либо найти работу и получить финансовую независимость. Она нашла третий способ — на дне винной бутылки. Не странно, что я предпочитала держаться от алкоголя подальше. И тем вечером, с Витом, мне тоже не следовало соглашаться на вино. Но он мог догадаться о причине, и я изменила своим принципам. О чем пожалела уже после первого бокала. Связные мысли разлетелись подобно перепуганным птицам, и я решила, что с разговором о Диане нужно поспешить.

— Знаешь, а ты молодец: пытаюсь вспомнить обещание главной роли в новой постановке и не могу такого вспомнить. Промо, и только. Ты говорил Адаму, что для рекламы Ди не подходит, но из зрительного зала никто не заметит разницу. Хитро.

— Спасибо, только разницу обязательно заметят, придирчивые люди все замечают. Впрочем, я действительно не обещал тебе место примы, ты его попросту не потянешь. Это знает и Адам, и Диана, и вся труппа. У тебя нет поддержки, стоит им как следует нажать — ты сломаешься. Но, видишь ли, афиша есть афиша — она соблазняет и обещает, нельзя ставить на нее не ту девушку, если нет достойной причины для замены. В день премьеры мечта должна воплотиться. Как это обыграть, чтобы Диана не повыдергивала волосы всем танцорам, — головная боль вашего руководителя. А у тебя задача простая: сделать все возможное, чтобы никто не догадался о пометке «второй» на составе. Сумеешь — поговорим о том, кому достанется место примы… в следующем сезоне. И лучше, чтобы этот разговор проходил между нами с Адамом, а не нами с тобой. Потому что амбиции нуждаются в подкреплении. У тебя в руках козырная карта. Разыграй ее как следует.

После шоколадного батончика я была совсем не голодна, но забросила в рот очередной кусочек рыбы, чтобы дать себе время переварить слова Вита и унять рвущуюся наружу злость. Звучало разумно, но очень хотелось найти контраргументы, пусть я и знала, что громче танца не прозвучит ничто. Какая же я дура, что посмела на что-то надеяться. Никогда не чувствовала себя неудачницей, а тут… да, самая настоящая. Надеялась победить Диану, у которой танцевальный опыт равен моему возрасту. Ну не смешно ли? Вот только время идет. Минус три года в труппе, минус еще год… В голове сам собой включился невидимый таймер обратного отсчета, отмеряющий время моей карьеры, а за ним пришла паника. Пока внутри не развернулась настоящая война за самоконтроль, я поспешила продолжить разговор, причем максимально нейтрально.